Темная сторона Москвы
Шрифт:
— Ну, здравствуй, Чертова башня! Не воскрес ли, чародей Брюс? Где твои секреты, чернокнижник? Где тайное знание?
Бормоча себе под нос, седовласый старик оглядывал древние своды. Главный инженер и менеджер по снабжению переглянулись. Инженер тихо присвистнул.
— Вот именно! — согласился менеджер, пожимая плечами.
Далеко, у черта на куличках
Ивановский монастырь
Считается,
Можно верить в это, можно не верить.
Но в долгом течении истории иногда удается заметить, что некоторые местности словно бы специально созданы, чтобы послужить полем битвы этих противоположных сил. И там, как на ринге, как на утоптанном конями ристалище, схватываются в поединке Добро и Зло.
Есть и в Москве подобное сакральное место — небольшой участок земли возле бывших Варварских ворот Белого города. Далеко, у черта на куличках…
Осенью 1666 года появилась в первопрестольной нечистая сила. Удивляло не то, что нечистая, а место, где она посмела явиться.
За Варварскими воротами у Ивановского монастыря при церкви Кивра и Иоанна на Кулишках стояла тогда нищепитательница, проще говоря — богадельня. Жили там в призрении и молитвах старухи, сироты и калеки — народ смирный, спокойный.
Вот там-то, как сообщают хроники, и «запустил некий чародей невидимого демона» в стены святой обители. По ночам в богадельне сами собой выпадали из окладов иконы, по стенам бежали огненные всполохи, так что и крыша не единожды занималась огнем. А среди дня, случалось, камни ни с того ни с сего выпрыгивали из стен.
Убогим от нечистого ни покоя, ни житья не стало. Еженощно орал черт богохульства, кощунствовал, кукарекал в уши спящих, скидывал старух с постелей, всевозможные злые козни и пакости строил. Одним словом, беспредельничал.
Бросились монахи Ивановского монастыря гонять демона святой водой, ан не тут-то было!
В издевку над православными окаянный демон принялся обличать монахов-черноризцев в их собственных грехах, да притом настолько про каждого самую срамную подноготную знал, что присутствующие на отчитке в краску впадали.
А черт после отчиток еще сильнее озлился и задиковал. И уже таких дел наворотил, что слухи до самого царя дошли.
Алексей Михайлович, царь Тишайший, тревог и хлопот имел в то время через край: в столице готовился церковный собор для низложения патриарха Никона, инициатора и главного виновника раскола православия на Руси; в Москву прибывали вселенские патриархи. А в первопрестольной такое позорище творится?..
Царь прибегнул к посильному средству: вызвал для борьбы с демоном человека, о котором говорили, что даровал ему Господь за праведность «прозорливость и власть над нечистыми духами».
Человек тот был иеромонах Илларион, игумен Флорищевой пустыни, что под Суздалем.
В
Иосиф, совсем юный парнишка, пугливо оглядывался, на монахов, пришедших с любопытством потаращиться на царевых чертогонителей. Лицо инока Иосифа покрывали и веснушки, и прыщи, за что и получил он немедленно кличку от насмешливых собратьев — Рябик.
Удивившись столь несолидной делегации, монахи настойчиво расспрашивали иноков и самого Иллариона, пытаясь дознаться — каким способом намерены они действовать? Чем хотят черта унять?
— Божьим словом, — спокойно отвечал Илларион. Он устал с дороги, но расспросы монахов его не смутили.
Монахи, уже имевшие дело со здешним чертом, предупредили:
— Знайте, братья, демон первым делом у вас все лампадки и свечи потушит! Есть ли у вас с собой огниво или кресало?
— Божье слово само как огонь жжет, — усмехнулся Илларион.
Но юный отрок Иосиф Рябик испуганно вскинулся: он до смерти боялся темноты. Ивановские монахи его страх приметили и тут же начали насмешки строить:
— Тю, воители! На что нам такого пугливого?
Но Илларион насмешников оборвал:
— Отведите нам келью в богадельне и всех, кого демон смущал, заберите оттуда. Чтоб никого, кроме нас, в доме не осталось.
Расспросил заодно: не было ли в богадельне бесноватых? От кликуш часто и приходит нечистая сила в дома и даже в святые обители. Оказалось: последняя здешняя кликуша умерла за три года до появления демона. А других, ей подобных, не имелось.
— Ну, ведите! — приказал Илларион.
Монахи, пожав плечами, отвели путников в опустелую богадельню и двери заперли на ночь.
Илларион первым делом вынул из заплечного узелка икону Владимирской Богоматери, установил ее в красном углу кельи; заправил маслом лампадку и зажег, и еще три свечи освященные рядом прилепил. Псалтырь, Молитвослов и Евангелие разложил на деревянной подставке, чтобы удобно было читать.
В богадельне воцарилась гулкая тишина, разве что мыши по углам шебуршались. Оконца кельи, забранные решетками, едва серели в сумерках, почти сливаясь с чернотою теней.
Трое монахов подкрепились небогатой снедью. Утолив голод, стали на молитву.
Прочли каноны Иисусу, пресвятой Богородице и ангелу-хранителю; пропели акафист, прочли спальную молитву…
Инок Иосиф Рябик уже было возрадовался: пришло ему в голову, что дьявол нынче не объявится, а может, и вовсе испугался нечистый преподобного Иллариона?!
Рябик сильно устал, и больше всего хотелось ему поскорее заснуть. Инок Марк, стоя рядом, украдкой зевал уже во весь рот, мечтая тоже прилечь и отдохнуть с дороги.