Темная сторона России
Шрифт:
— Да что ты треплешь-то, — вступил в беседу дед, Игнат Романыч, — не так все было. Не так.
— А как же? Расскажи, раз такой умный, — уперла руки в боки бабушка.
Мишка сидел и посмеивался над стариками, явно зная, что услышит дальше.
— А вот как. — Дед поднял вверх крючковатый палец и продолжил: — Поверье тут бытует, что это сама Матерь Божья указала благодатное место. Пастухи увидели в поле горящий куст, а подойдя поближе, поняли, что не горит он, а словно светится весь. И услышали они голос, да даже не голос, а Глас, который сказал, что на этом самом месте должна стоять гора Святого Духа. Пастухи
— А место это все равно ж с Ивановых времен известно, — стояла на своем бабушка. — Говорят, раньше озерцо чудодейственное тут было. Между двух гор находилось, еще сто лет назад в нем купались. Вода — чистая как слеза, холодная, родниковая. Видать, горой какой-то проток пережали, и всё заросло камышом, березками.
— Ба-а, — вмешался Мишаня, — да ты лучше расскажи девчонкам про чудеса, что тут происходят.
— А нет тут чудес! Нету, — как отрезала старушка. — Не чудеса это, а вера человеческая. — Затем махнула в себя стопарик с наливочкой и вдруг сказала: — Всякое тут происходит.
— Расскажите, интересно, — подала я голос.
— Ну раз интересно. — прищурилась она. И спросила: — Вы вот автобусы, когда подъезжали, видели?
Мы синхронно кивнули.
— Так вот, — торжествующе продолжила Мишина бабушка, — они все сюда за излечением или избавлением приехали. Не понимаете? Лечит гора. Из страшных недугов вытаскивает. Боль душевную снимает. На нее когда поднимаешься, кончики пальцев покалывать начинает — во какая энергия прет. Завтра с Мишей сходите, да сами все почувствуете.
— А вам тоже она энергию дает? — спросила я.
— Дает, родимая. Вот прихожу, почитай, каждый вечер туда, чтобы свечи на ночь затушить да проверить, все ли в порядке. Посижу, душой отдохну да сил наберусь. Мне ведь сколько лет, как вы думаете? А ты молчи, — шутливо ткнула она кулачком в сторону внука.
Я начала прикидывать: моей бабушке было восемьдесят три года, когда она умерла, а было это года три назад. Итого восемьдесят шесть. Мишка старше меня на четыре года, значит, его старушке может быть от девяноста до девяноста пяти. Хм, а ведь больше семидесяти и не дашь.
— Девяносто — девяносто пять, но по внешнему виду больше семидесяти не дала бы, — сказала я, все еще раздумывая. И поперхнулась, услышав старческий смех обоих — и деда, и бабки.
— Детонька, я в этом году столетний юбилей отпраздновала, а дед меня на пару годков постарше будет. Вот и думай, дает гора нам сил или нет. Да и не одна я такая в деревне. Кто здесь бывал, все говорят, что хорошему человеку гора помогает, а злого пугает и страсти ему всякие показывает! А местный знахарь наш, который помер лет десять назад, так и вообще на гору забирался и ложился там на несколько часов — говорят, силы набирал.
Клавдия Александровна поднялась ну совсем не как столетняя старушка и бодро начала убирать со стола, оставив нас с открытыми ртами.
— Ну всё, молодежь, пойдемте, покажу, где спать будете, а там уж сами решайте, сейчас пойти или с петухами рассвет встречать.
— Миш, а что, часовня всегда открыта? — изумленно спросила я, плетясь наутро за Мишкиной спиной на вершину горы.
— Да она всегда открыта, дверь просто прикрывают от ветра. Люди приходят, сами открывают, молятся, свечки ставят. А некоторые на ночь остаются, если излечиться хотят. Есть такое поверье, что, если хочешь излечиться от какого-то недуга, надо в часовне пол вымыть. Вот только обычай теперь совсем уж не православный придумали — ленточки повязывать. Говорят, мол, привязывая ленту, человек боли и несчастья свои оставляет. Придумали тоже.
— Ну да, как-то на тибетскую историю больше смахивает, — пробормотала Йола. — Миш, а люди тут пропадают?
— Ну, пропадать не пропадают, но есть одна фишка. Идешь ты вот, идешь наверх — и вдруг оказываешься на пять или десять метров выше, чем шел до этого.
— Это как? — нахмурилась Йолка.
— Ну вот идем мы сейчас, и вдруг я окажусь в десяти метрах впереди вас, или ты впереди нас, или Танюша. Самое забавное, что момента, когда человек переносится вперед, никто не замечает. А вообще, знаете, забавное это местечко. Тут свечи сами зажигаются. А еще «камень желаний» есть. Потом покажу, после часовни.
До часовни мы добрались довольно-таки споро. Йолка удивленно вскинула брови и как бы в воздух спросила:
— Новодел?
— Старая часовня сто четыре года отстояла, — обиженно пробасил Мишка. — Но часовни вообще время от времени сгорают. Говорят, сильно много грехов людских на себя берут, оттого и пожары. Не знаю, как это раньше было, а в восьмом году — ну теперь уже — была гроза. Громыхало будьте-нате, ливень — из дома нос не высунуть, а потом вдруг все резко закончилось. Все из домов повылезали, и вдруг бабах — треск, грохот. И дым с Духовой горы повалил. Молния в часовню попала. Местный батюшка говорит, что так часовня от накопленных людских грехов очищается. Ну люди собрались и отстроили всем миром новую часовенку. О, смотрите, — указал на тропинку Мишка, — первые пациенты поднимаются.
И правда, на вершину поднималось человек тридцать туристов. В руках ленточки, свечки и — фанатичная вера в глазах. Мы, так пока и не успевшие зайти внутрь часовни, несколько посторонились.
— Пойдемте пока к «камню желаний», а потом эти уйдут — ив часовню сходим, — предложил Мишаня. — Вот. — с гордостью показал он на обсыпанный монетами валун. — Загадывайте желание и бросайте свои монетки.
Ну мы и загадали. Что я — не скажу. А вот Йолка, судя по подарку, который ей преподнесли уже в Питере, заказала плюшевого медвежонка шоколадного цвета с бантиком на голове.
В часовню мы зашли, когда все туристы уже разбрелись привязывать ленточки и загадывать желания. Ну что сказать? Солнечно там, хорошо. И действительно покалывает кончики пальцев. Постояли, помолчали, каждый про себя помолился, кто как умел, и пошли на выход. Мы уже выходили, когда я обернулась на центральную икону и увидела, как вокруг нее скачет солнечный зайчик. И как-то так хорошо стало, так спокойно. И поверилось, что и правда мое желание — сбудется.
Обратно спускались и шли тихие, просветленные — что называется, торкнуло. Такое же чувство я испытала в свое время только в трех местах — у Стены Плача, в храме Гроба Господня и в вифлеемском храме Рождества Христова. Очень, очень схожее состояние.