Тёмное пламя
Шрифт:
Дей! Ну хватит слов. Царапаю плечо, тот резко подскакивает и только потом озирается.
Он на самом верху черной башни, и нет никаких фоморов. Дей задремал перед рассветом, серый пес рядом. Меви — у изголовья госпожи. Спала ли она, не знаю. Джаред не ложился точно.
— Что? — сглатывает волк кошмар ночи.
Кошмар дня поступает с новой силой, Дей сдерживается, сжимая кулак так, что ногти впиваются в ладонь — чтобы опять не завыть отчаянно. Поворачивается всем телом к Джареду, не видя, но ощущая его присутствие. Как чует он Алиенну, но спросить проще, легче,
— Все по-прежнему, мой принц.
Советник говорит негромко, но сочувствие и боль в его голосе различимы явственно. Ему небезразлична Алиенна, и Джаред единственный во всем Доме и за его пределами, кто уверен, Дей не насильник. Даже Меви не удержалась, вскрикнула: «Что ты с ней сделал?» — увидев лежащую в беспамятстве госпожу. Упала на колени, закрыв лицо руками, и прошептала: «Она верила в тебя, как в истинного короля. А ведь истинный — не только тот, кто силен, но и кто способен отдавать! Чем ты пожертвовал ради неё?» «Ничем», — ответил Дей. Опустился рядом, дотронулся до плеча, и Меви, опомнившись, смолкла.
Он чересчур горд, чтобы оправдываться, слишком винит себя, чтобы принимать извинения няни, ставшей почти матерью для его возлюбленной. Теперь все думают, что принцесса Солнца впала в сон-жизнь после ночи, проведенной с бессердечным волчьим принцем. Насилие вполне допустимо по законам этого Дома, хоть и не поощряется, особенно если финалом служит смерть.
Не успели отгреметь высокие ноты радости, означающие свадьбу, как тут же запели низкие звуки печали. Почти похороны. Три дня прошло, принцесса Солнца не очнулась. Значит, она будет угасать все быстрее. Я заглянул в ее легкие теплые сны, там Дей. Ей хорошо, а вот ему…
Дей подходит к Алиенне, долго смотрит на нее, почти не дыша. Свет под разными углами падает из восьми узких высоких окон, и принцу все время мерещится, что Лили вот-вот глубоко, просыпаясь, вздохнет.
Он осторожно касается ее щеки. Глаза Лили плотно закрыты, лишь светятся волосы и золотится кожа рук, лежащих поверх белого покрывала, ниспадающего до пола. Дей еще более бережно касается кольца на холодном пальце. Не поворачиваясь, спрашивает низким голосом — почти рыча:
— Как?.. — рядом вздрагивает Меви, но Дею нужны сведения, он обрывает рокот в горле, следит за голосом. — Очнулась?.. — плоховато следит, Джаред кладет руку на плечо принцу. Дей прикрывает глаза, но когда распахивает их, внутри совсем не мирный желтый огонь. Руку с плеча, впрочем, не сбрасывает. — Этайн?!
— Мой принц. Не знаю, имею ли я право…
Рука на плече сжимается, безмолвно и вне всяких правил говоря о поддержке, а также напоминая — пострадал и отец Дея. Стоит быть разумнее. Мой Дей не хочет быть разумнее.
— Можешь и должен! — вопреки словам в голосе Дея звучит почти просьба. Волк очень сильно повзрослел за эти дни. — Если тебе хоть немного дорога моя…
Голос, который слышен на поле битвы лучше прочих, прерывается. Джаред темнеет глазами, я вижу, ему страшно хочется поддержать гордого наследника, отодвинув этикет и слухи. Дею хватает пары мгновений, чтобы собраться с силами.
— …принцесса Солнца, расскажи мне все!
Джаред потирает подбородок, словно не уверен, может ли тайна короля быть открыта без его ведома. Почти в той же степени его тревожит вопрос, что станет после этого с Деем. Смиряться молодой волк не собирается, это очевидно и слепому, а Джаред всегда был очень зорким.
— Отец сказал про друидов, — невесело щурит глаза Дей. Я горжусь им, мой Дей видит Джареда сейчас почти так же, как я. — Вернее, у него вырвалось. Как позвать их?
Любопытство и боязнь, решимость и отчаяние, Дей не собирается останавливаться, не предприняв всего, что может, для спасения Лили. Ох, Дей, не вздрагивай так, прости, я случайно упомянул её имя.
— Они…
Он не стар, наш советник, но это было на его памяти. Дей заинтересованно подается вперед, однако Джаред смолкает совсем и убирает руку с его плеча при виде поднимающегося короля.
— Придут… — вежливая улыбка больше похожа на болезненную гримасу. Отчаяние становится привычным чувством каждого дня. — Сами… — еще более низким, чем у сына, голосом продолжает Майлгуир, одно слово приходится на одну ступеньку. Поднимается с видимой натугой, от тяжких мыслей, а не от нехватки силы. — Только… — резкий жест, чтобы расправить плащ, похож скорее на короткий замах меча. — Пускать их нельзя! Она бы тихо ушла…
В его голосе боль, но и решимость. Плоды волчьего отчаяния затяжной беззвездной ночи. Светом короля долгие годы был Дей, но Майлгуир понимает, Дея без Алиенны нет. А её для Майлгуира уже нет. До чего же они отчаянные, эти волки.
— Но она очнулась!
— Да, очнулась.
Тон старшего волка не выдает чувств так явно, но гордо вздернутая голова и потемневшие серые глаза ничуть не хуже деева рычания. Он просто контролирует себя лучше, хотя я вижу, показывать свою боль, обсуждать свой крах Майлгуиру вовсе не по душе.
— Очнулась! — сердито повторяет он, оглядывает рычащего пса, спокойного Джареда, еле сдерживающую слезы Меви, спящую Алиенну и, наконец, опять останавливает взгляд на Дее. — Друиды вдохнули в нее силу, и она… — он не договаривает, голос не прерывается, просто тухнет, в том воспоминании нет света, а в душе больше никогда не будет звезд. — Лучше было пожертвовать ее жизнью. А ведь я любил её!
И любит до сих пор. Одну. Единственную. Даже расплачиваясь страшно за грехи. Не мог он поступить иначе, как бы не уговаривал себя сейчас. Ну что за отчаянная порода!
Дей бросает на отца недоверчивый взгляд. Да, мой Дей, твой отец тоже любил, тоже был молод, тоже был порывист. И точно так же, как ты, не мог просто взять и отпустить свою любовь.
В башне почти под небом негде присесть, король опирается спиной о черные камни и продолжает негромко:
— Я познал многое за свою жизнь и возомнил себя подобным старым богам. Мне подчинялись все стихии — все! — кроме одной. Этайн любила меня не слепым обожанием Верхних, нет. Я перенес ее любовь к мужу на себя, и…