Тёмное пламя
Шрифт:
— Нам ваши правила тоже не слишком понятны. Хотя бы, — в холодных глазах неблагого с заснувшими феями видна обида, и она наконец-то выплескивается в слова: — Хотя бы то, что при всех наших свободах не назвать свое имя — даже врагу! — худшее из оскорблений.
— Дей! Дей, сын короля Майлгуира, наследный принц правящей династии Волчьего Дома и Восьми Королевств, муж… принцессы Солнца.
— Как много слов!
Бранн, откровенно хохочет, запрокидывая узкое вытянутое лицо. Изумрудные феи опять пляшут в глазах странного ши, оттаявшего так же быстро, как и замерзшего.
— О,
Дей разозлен, он готов вспылить, ринуться на обидчика. Каков наглец, выспросить имя, чтоб затем поиздеваться над ним!
Для волка оскорбление титула и Дома смертельно, невозможно. А для неблагого — повод для шуток. Но на некрасивого неправильного ши невозможно злиться даже мне. Может, потому, что тот только что спас моему Дею жизнь?
Ничего не поняв про свой долг неблагому, молодой волк выставляет его себе сам.
— Зови меня просто Дей.
Глава 4. Чистая вода
Трясины не видно в ночной мгле. На уютном островке посреди болота весело трещит огонь, стараясь усыпить уставшего волка. Суетится возле котелка Бранн. Дей изо всех сил надеется, что неблагой готовит не еду и не какой-нибудь особо дружественный напиток — запах у того варева хуже чем у болота.
Да, мой Дей, иногда волчий нюх, скорее, проклятье.
Волк борется со сном героически, а легче всего это дается в наблюдении и разговоре. Говорить мешает все ещё не отступивший надсадный кашель, поэтому мой принц со столь дерзко осмеянным титулом попросту наблюдает за новым знакомым.
Ну хоть теперь бежать вперед не порывается. Я благодарен неблагому ши, хотя он, кажется, задумал что-то, и это варево готовится неспроста!
Бранн бросает косые взгляды на Дея, что-то про себя прикидывая и словно взвешивая волка, помешивает бурлящую жидкость найденной тут же палочкой. Потом, приговаривая негромко и непонятно, перетирает в ладонях мелкие белые цветы, словно соблюдая какой-то рецепт. Темное неаппетитное варево становится кристально чистым, как вода горных ручьев. А ещё — могу поклясться в этом, мой Дей! — мгновенно остывает.
Волк подозрителен, он внюхивается в чудной горьковатый аромат настойки, слабый и тоже немного горький запах неблагого, впитывает тяжелую прелость болота. Приглядывается к загадочному напитку, ещё раз всматривается в Бранна, чтобы не упустить никаких деталей, но наш новый знакомец довольно и с облегчением выдыхает. Переливает голубовато светящуюся (не иначе, как от огня костра) жидкость, протягивает гнутую закопченную кружку.
Зеленые глаза внимательны, но не таят угрозы.
— Пусть ты и не веришь мне, благой Дей, но выпей.
Зелье в кружке плещется призывно. Неблагой, понимая, что смотрится все вместе несколько подозрительно, объясняет:
— Это от кашля.
Ох, Дей, если это просто от кашля, то я огромный дракон! Будь осторожнее! Мой волк, конечно, бесстрашен, косится, чуть ли не прижимая уши, но пьет. «Вода» и впрямь ледяная.
Я так и знал! Я знал! Дей, держись! Судорог от лекарств не бывает!
А ты! Ты! Чудище болотное! Вытащил, чтобы погубить?! Убери от него руки!
Неблагой меня не слышит, пока я успеваю подобраться к нему, чтобы тяпнуть, перехватывает падающего волка поперек груди и быстро выливает остаток «воды» в рот кашляющего Дея. Мой волк содрогается ещё раз, его рука выпрямляется и бьет наотмашь удерживающего его Бранна. Тот лишь слегка отворачивает голову, чтобы удар пришелся не в глаз. Этому неблагому хоть бы хны! Пропускает второй удар, переворачивает Дея набок, стучит по спине, и вот теперь в судороге что-то выкашливается из легких моего волка, что-то…
О, старые боги! Что-то живое!
Я передумал кусать неблагого. Я хочу укусить собственный хвост! Это волшебное болото! Волшебное и отвратительное!
Дей приходит в себя. Распахивает глаза, отшатывается от склизких темно-зеленых комочков, копошащихся возле лица, опрокидывая Бранна на спину — неблагой все-таки меньше моего волка.
— Вот теперь кашель пройдет, — звучит приглушенно, но спокойно.
Мой Дей кое-как собирает руки-ноги, чтобы помочь подняться Бранну, с удивлением разглядывает свежий синяк на его скуле, потом переводит взгляд на продолжающееся копошение у ног и вздрагивает от омерзения, представив это внутри себя. Выдыхает с присвистом:
— Что это такое?..
Да, мой Дей, у меня тот же вопрос!
Неблагой отряхивается, хотя это никак не сказывается на порядке его костюма, сует Дею в руки вновь наполненную голубоватым зельем кружку, а сам подходит, склоняется над комочками без страха или брезгливости, рассматривает с прищуром. Зеленые глаза вновь полны равнодушия, поэтому, когда легкий сапог с силой опускается на копошащуюся массу, мы с моим волком вздрагиваем. Мне кажется, я уже чуял такой взгляд.
Из-под сапога доносится противный звук, словно со свистом лопается переполненная водой фляжка, ответом на это кажется обширный вздох Трясины.
Бранн поднимает голову, долго вглядывается в темный горизонт. Мой Дей не стремится прерывать молчание. Бранн вздыхает устало, оборачивается, улыбается еле заметно, будто и не давил только что живые комочки, приглашает жестом к костру, сам отпивает прозрачного зелья. Остаток разливает по двум объемным флягам, прикручивает их к поясу. Доходит и до объяснения. Все же странные они, эти неблагие. Кивает на раздавленные останки, словно это совершенно обычная вещь:
— Это было маленькое болото. Трясина любит расширять свои границы за счет ши. Стоит ей поймать кого-то достаточно сильного, она проникает внутрь, а потом отпускает свою жертву.
Ох, мой Дей, мне сразу не понравилось это болото! Хорошо, что у нас их нет.
Некрасивый ши, украшенный синяком, продолжает заунывно, заснуть можно:
— В груди этого несчастного клокочет живая болотная вода, болотная же вода остается и в его следах, которые он оставляет за границами трясины, уверенный, что избежал гибели, даже не оглядывается. А потом падает. Где упадет, там образуется новый, вытянутый по его тропе край болота.
Волк морщится, неблагой ворошит угли, отпивает ледяного зелья, не меняясь в лице.