ТЕМНОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ: РОЖДЕНИЕ ПСИ-КОРПУСА
Шрифт:
– А почему вы не сказали об этом, когда я запрашивал информацию?
– Потому что мне не приносят радости ситуации, когда оставляют в неведении о тех вещах, за которые я отвечаю. Потому что я не испытываю удовольствия, когда мне лгут. Но… я отведу вас туда. Я увижу то, что увидите вы. Вам не нужно будет ничего рассказывать.
Ветер усилился. Снег щекотал его нос словно пыль.
– Очень хорошо, – сказал, наконец, Кевин. – Но, как вы и сказали, – я могу ничего не рассказывать вам.
Мощные сани болезненно тряслись, двигаясь по морю из застывших волн, –
Сегодня взошло солнце, разбрасывающее по белой равнине ярость света, лишенного тепла. Защитные очки помогали – и, несомненно, предохраняли глаза от высокой интенсивности ультрафиолета, – но когда он закрывал глаза, все перед ними становилось красным.
Много часов спустя в прежде однообразной яркости пространства проявилось какое-то подобие голубовато-серой линзы, которая росла в размерах по мере продвижения саней.
– Вам туда, директор, – прокричал Звягин. – Ваша дыра.
И это действительно была дыра.
Они стояли на ее краю, смотря вниз. Он не мог видеть дня – туман из снежной пыли закрывал все, что находилось ниже пары сотен футов.
– Какова здесь толщина ледового слоя? – спросил он Звягина.
– Два километра. А может, и больше.
Кевин прикинул диаметр отверстия. Сотня метров? Две сотни? Трудно сказать.
– Сейчас условия для перелета лучше? – спросил он.
– Да, прямо сейчас да, но ветер может очень резко…
– Мы рискнем. Наташа?
– Да, сэр?
– Пусть один из вертолетов "Гаруда" прилетит сюда.
– Хорошо, сэр. Сообщить им цель?
– Я должен спуститься вниз.
Они опускались в циклоне, который сами и создали, опускались сквозь время, мимо льда, замершего, когда Линкольн стал президентом раздробленных Соединенных Штатов, когда маршировали армии Александра, когда строилась Великая китайская стена. Опускались ниже вод, что были облаками, когда зародился Шумер, когда было посеяно первые зерна, когда неандертальцы и homo sapiens жили в одних и тех же лесах Европы. Пока, наконец, не опустились на снег из их собственного века, несколько дюймов которого они принесли с собой вниз, чтобы укутать суровую землю, подножие гор Гамбурцева, самые высокие пики которых никогда не озарялись лучами солнца.
– Прожекторы, – приказал Кевин, и мир превратился в свет.
Вокруг них повсюду мерцал лед. Не привычный лед того мира, который они знали, а лед, сжатый весом ледника толщиной в два километра. Он весь состоял из жил: черных, аквамариновых, жемчужных, молочных, нефритовых. Неровные выступы размером с автомобиль выпирали из стен то там, то здесь. Казалось, что некоторые из них взорвались, словно бомба.
– Эта шахта не может быть слишком древней, – прошептала Наташа. – Льды перемещаются – не намного, но они всегда движутся.
Он уловил ее дрожь, не имеющую ничего общего с температурой.
– Сэр, здесь небезопасно.
– Знаю.
Он повернулся, обходя вертолет по кругу, ощутив нечто – или след от чего-то. Он продолжил обход.
– Сэр, радар не показывает ничего, кроме льда. Я думаю…
Он не слышал остального, потому что вокруг него взорвались свет и звук, окутав его воспоминаниями.
Когда кто-то умирает, какая-то его частичка живет. Его мысли и воспоминания, то, чем он был, и то, чем мог стать. Не очень долго – чаще всего лишь несколько мгновений, – но живет. Нечто подобное тени разума, отброшенной на сами частицы творения, ускользающее по мере движения вселенной. Никто не знает природу этого явления – не больше известно и о природе телепатии, – но оно существует, подобно телепатии, это наблюдаемый феномен.
Кто-то умер здесь. И частичка осталась.
Вещь, сооружение – корабль, огромный, мерцающий, живой. Он видел залы, коридоры – людей, плавающих в прозрачных, наполненных субстанцией цилиндрических резервуарах. Голоса, трепещущие, но неразличимые и непонятые, бормочущие недоступные пониманию слова, голоса, создающие ощущение двух наползающих друг на друга миров. И долг – очень важный.
И боль. Враг, тьма. Боль и печаль, воспоминания тысячи лет, надежда на другую тысячу лет. Рассеивающийся воздух. Жизнь, разбивающаяся вдребезги. Уход…
Он услышал свое собственное дыхание – резкое, с хрипом, как у бегуна в отчаянии. Пот пленкой покрыл его лицо и начинал замерзать. Наташа держала его за руку, трясла и телепатически кричала:
"Директор! Мистер Вацит! Кевин!"
– Я здесь, – пробормотал он.
– Бог мой. Слава богу! – она обхватила его руками, и он ощутил, как ее тревога и – любовь? – волной обрушились на него.
Он мягко высвободился.
– Все в порядке. Я в порядке, мисс Александер. Вы почувствовали?
Она быстро овладела собой.
– Почувствовала что, сэр? Вы просто начали смотреть в никуда, задрожали. В вашем разуме были только помехи. Я подумала, что с вами что-то случилось.
– Это похоже на след после смерти, но… – Он не смог найти подходящего слова. – Я стоял здесь? Все время?
– Да.
– И когда вы подошли, вы ничего не почувствовали?
– Нет, сэр. Простите.
– Нет, все в порядке. Вы говорите, здесь ничего нет?
– Радар и ультразвук ничего не показали. Очень слабая фоновая радиация. Дыра пуста, сэр.
– Да, – согласился он. – Теперь пуста.
ЧАСТЬ 4. НАСЛЕДИЕ
Глава 1
Выглянув за угол конюшни, Стивен тут же отшатнулся. Внутри всхрапнула потревоженная лошадь.
– Проклятье! – раздраженно бросил он. – Они его уже взяли. Я насчитал – пресвятой Моисей! – трех пси-копов и еще штук десять головорезов. И все это ради одного пацана?
– Блок! – прошипел Мэттью. – Они слушают!
Стивен вскинул свою защиту, с надеждой ощущая, как его более сильный партнер прикрывает их обоих – не просто блокируя, но делая невидимыми для поискового сканирования. Проглотив обиду, он проверил заряды в магазине.