Темное разделение
Шрифт:
— Ты об этом? — спросил он после долгой паузы.
— Да, я даже не знаю, что это.
— Это похоже на тоннель, — сказал Гарри нахмурившись. — Узкий и очень старый.
— Ребенок мертв, да?
— О да. — Гарри продолжал рассматривать снимок. — Ей десять или двенадцать, — сказал он наконец. — Можно ли узнать, когда это было снято? Есть ли печать с датой на пленке или что-нибудь такое?
— Я не знаю. Я не разбираюсь в этом. И я здесь никогда ничего не трогала. Они лежали на столике, но я думаю, что пленка где-то здесь.
— Она очень старая, — сказал Гарри, поднимая пленку — Я не думаю, что теперь
— И снимки не обрезаны. Симона всегда делает рамку, когда печатает, — она безумно аккуратна и организованна. Я уверена, что она проявляла эту пленку перед тем, как уйти вчера.
Что-то промелькнуло в голове Гарри, и он не смог до конца схватить это. На фотографии изображен ребенок, лежащий в собственной крови, — здесь должна быть какая-то подсказка.
— Это звучит безумно, — сказала Анжелика, — но, когда я только взглянула на мертвого ребенка, я подумала, что это Симона. Я видела несколько детских ее фотографий, и она выглядела именно так.
Мысль, которую Гарри не мог уловить, вдруг резко вышла на свет. Он сказал:
— О боже, конечно.Анжелика, это не Симона. Это Соня.
— Соня? Сестра? Умерший близнец?
— Да. — Он очень осторожно положил снимок. — Есть ли у тебя хорошие карты Англии и Уэльса?
— Да, кажется, я могу найти одну, это карта дорог автомобильной ассоциации, очень полезная… Зачем? Мы позвоним в полицию или куда-нибудь еще! Или матери Симоны… Ах, подожди, она все еще в Канаде.
— Мы не будем пока звонить в полицию, — сказал Гарри, и в то же время в его голове пронеслось: «Канада! Вот почему я не смог найти Мелиссу!» — Не думаю, что стоит беспокоить мать Симоны, пока мы не узнаем, есть ли повод для тревоги. Если нам и надо что-то сделать, так это найти Мортмэйн.
— Ты думаешь, что Симона там?
— Я не знаю. Только интуиция. Эти снимки Мортмэйна, и это близнец Симоны… Я хочу посмотреть место, прежде чем мы вызовем полицию.
Он одолжил машину у одного из редакторов «Глашатая»; у машины был почтенный возраст, ее подвеска и мощность были под вопросом, и редактор сомневался, выдержит ли машина поездку. Еще могут возникнуть проблемы с карбюратором, и хорошо, если он вновь увидит Гарри и его пассажирку и машину целыми и невредимыми. Но вот ключи, и помни, что если ты нажмешь на тормоз, то тебе потом нужно поднять педаль назад пальцем ноги, потому что с гидравликой проблемы.
Но машина не пала жертвой бед, предсказанных ее владельцем. Она балансировала на дороге, как канатоходец, и жрала бензин, как вампир, но достигла без приключений той части Шропшира, которая обозначена на карте как Уэльс-Марш. Названия на табличках вдоль дороги менялись. Чайлдс-Эрколл и Мортон-Сай. Вайксалл, Вортенбери и Трипвуд. И затем начались бесконечные названия районов и мелких населенных пунктов.
— Мило, — сказала Анжелика, сидя на продавленном сиденье и разглядывая в окно открывающийся вид. — Когда живешь в Лондоне, быстро забываешь о полях, изгородях и пастбищах.
— И о синей с пурпуром дымке холмов, тракторах, и церквях с покойницкими, и деревенских пабах.
— Господи, ты, часом, не из затаившихся романтиков, Гарри, дорогой?
— К черту романтику.
Но он подумал: однажды я напишу книгу, где все это будет, и легенды
32
Талиесин — легендарный кельтский поэт, певец, бард
33
Мабиногион — книга старинных кельтских сказок и преданий
Анжелика отвлекла его от этих мечтаний, последние тридцать километров она вела его по карте и теперь указывала нужный поворот.
— И Западная Эферна, похоже, в пяти километрах отсюда.
— Да. Вот указатель. Ты уверена, что это то место?
— Да, я тебе говорю. Симона жила в Западной Эферне, когда была ребенком. Тогда она сфотографировала Мортмэйн — тот, что в галерее. Да, в справочнике по гостиницам говорится, что здесь есть место под названием «У моста», где мы можем остановиться.
Гостиница «У моста» была больше и комфортабельнее, чем ожидал Гарри, и, поскольку это был выбор Анжелики, она должна была быть довольно дорогой. Это, однако, не беспокоило Гарри.
Им дали две комнаты, выходящие окнами на улицу. Там были удобные кровати с огромными стегаными одеялами, и ситцевые занавески, и обитые красивой тканью стулья у окон. Если открыть створку окна, то открывается вид прямо на старый конный тракт, проходящий по полям и вливавшийся в автостраду.
— Оченьмило, — сказала Анжелика, зайдя к нему через пять минут. Она ничего не сказала насчет раздельных комнат, и Гарри был благодарен ей за это.
— Который час? Полдевятого. Хорошо, я пойду вниз и попробую что-нибудь разузнать.
— Мне пойти с тобой? Или переодеться для ужина… хотя я так спешно собирала сумку в Лондоне…
— Это неважно, — сказал Гарри. — Но лучше побудь здесь, ты только все напутаешь.
Внизу в небольшом обеденном зале на несколько столиков подавали ужин. Гарри прошел к бару и, прежде чем начать расспросы, заказал виски с содовой. Бармен, который оказался менеджером и чуть ли не владельцем гостиницы, согласился принять выпивку в угощение, был дружелюбен и готов поболтать. Да, это очень тихое время года, посетителей мало, а вот весной и летом народу много. Туристы, конечно, и романтические уик-энды. Но торговля хорошо идет — они предоставляют ланчи проезжающим.
Гарри сказал:
— Я здесь с мисс Торн, мы ищем один дом в этом районе. — Он молился про себя, чтобы никто не узнал Анжелику, и затем объяснил: — Мы пытаемся найти место, которое раньше было работным домом или приютом. Мы ничего не знаем, кроме названия, и я даже не уверен, в верном ли направлении мы движемся. Но может быть, вы знаете?
— Скажите, может, и помогу, сэр. — Это было произнесено напевно, но не совсем по-валлийски.
— Место называется Мортмэйн. Бармен-менеджер поставил свою кружку с пивом: