Темнота. Конец прекрасной эпохи
Шрифт:
– Дай-ка догадаюсь, он всего лишь отвлекающий маневр для этого таинственного источника? – ухмыльнулся Вишневский.
– Да. Понимаю, что любви к нему ты не питаешь.
Вишневский промолчал.
– Но не суть.
– В чем же вообще заключается моя роль?
– Ты-то и будешь следить за диверсионной группой. Появится на самом деле – глазу с них не спускай, не появится – это тоже что-то значащее.
– Симпсон потребует ему докладывать.
– Сперва мне, – Грау будто на граните отчеканил эти слова, – потом ему. Будем давать
– Это может быть связано с мирными переговорами?
– Боюсь, что да. Но президент думает использовать это против Альянса. Это опасно. И будь с Симпсоном помягче.
– О, я буду сама искренность, – ухмыльнулся Вишневский. – Если эти ребята проникнут за барьер, мне нужно только следить за ними? Что если будет форс-мажорная ситуация?
– Я обеспечу тебя последними игрушками. Мне нужно только, чтобы ты только следил за ними. Чтоб все прошло тихо.
Бурлящий поток мыслей. Снова в кабине ионолета. Снова тяжесть тела. Первая часть плана прошла успешно.
Глава 10. Сатир
Сатир оглянулся в попытке рассмотреть полицейский аэромобиль, следовал он за ними, но кругом были лишь незнакомые машины, принадлежащие всеобщему потоку.
– Они в любом случае за нами не последуют, – заявил Столина.
Сатир только сейчас обратил на него внимание. Он им сейчас помог сбежать от полиции?
– Вы так уверены? – спросила в сомнении Юля. – Что если они и вас видели? Они могли бы тогда заблокировать ваш аэромоб?
– Не заблокируют. – спокойно ответил Столин. – Не смогут.
– Стоп! – мотнув головой, гаркнул Сатир, что аж Юля осеклась, Столин же внимательно посмотрел на него в зеркало заднего вида на лобовом стекле. – Вы нас что, поджидали?
– Да, я ждал вас, – кивнул тот.
– А в кафе вы действительно были по работе?
– По работе, – вновь кивнул Столин.
– Что же вы делаете сейчас? Я не понимаю. Куда мы вообще направляемся?
– Что происходит? – передразнила Сатира Юля. – Этот человек вытащил нас из лап большого брата! Что происходит с тобой?! Кто вообще тебя за язык тянул? Думаешь, я не знаю, что меня могут прослушивать? Вот посмотри!
Она гневно вытащила из своей сумки прибор, размером с кулак, и вложила его в руки Сатиру.
– Что это? – недоумевал тот.
– Это глушилка! – выпалила она. – Собрана вручную специально против больших ушей с глазами. Мне и моим друзьям приходится её таскать повсюду, потому что к нам обращают повышенное внимание.
Да, конечно. Ему же говорили об этом.
– Нашу организацию в любой момент могут поставить вне закона, продолжала Юля. – Из-за катастрофы на твоей экостанций, которая произошла прямо после твоего приглашения, я чертовски рисковала приходить. Но если б я не пришла, это могло вызвать только больше подозрений.
Сатир, держа в своих руках увесистый прибор против подслушиваний, начинал ощущать себя крайне глупо. Молчать ему не хотелось. Ну, теперь можешь говорить. А что говорить-то? Сказал то, что сказал. Сейчас ничего в голову не приходит. Внутри аэромоба повисла тишина. Лишь тяжёлое дыхание Юли срывалось в пустоте.
– Я идиот. Ты права. – Рухнувшим голосом сказал Сатир после продолжительного молчания.
– Думаю, ты просто не понимаешь, что происходит, – внезапно вклинился Столин. – Не видишь всей картины целиком.
– О чем это вы? – недоумевал Сатир.
Юля несколько оживилась, прислушалась к профессору. Она спросила:
– Мне вот тоже интересно, зачем вы нам помогаете?
– Подумай хорошенько, Юлия. Как хорошо ты знаешь устройство всей системы экостанций? – все тем же мягким голосом сказал Столина.
Юля приоткрыла рот от удивления, но, спохватившись, тут же его закрыла, глубоко вздохнула, выдохнула, сказала, едва сдерживаю свое любопытство:
– Вы знаете?
– Да, знаю, – кивнул Столин.
– О чем это вы? – Сатир казалось, что он попал в какое-то тайное общество, с чьими правилами он должен знакомиться на ходу.
– Юлия, расскажи ему. Он должен знать.
Юля замешкалась поначалу, однако пересилив себя, она повернулась в полоборота к Сатиру. Её лицо приняло самое серьёзное выражение, какое только доводилось тому видеть за все то время, что они знакомы. Она начала:
– Система неусточива. Катастрофа на твоей экостанций – одна из многих. Но эта первая таких масштабов, да к тому же повлекшая за собой человеческие жертвы, – она говорила, но украдкой просматривал на Столина, проверяя, о том ли речь их согласована ранее была. Не получая никаких возражений, она вновь возвращалась к Сатиру: – Её уже невозможно было скрывать. Моя организация собирает об этом информацию уже более полугода. Это происходит повсюду, и это скрывают. То есть пытаются скрывать. Это ударит по репутации Совета.
Юля замолчала. Сатир внимал каждому её слову. Он ещё сомневался в ней? Немножко, самую малость, но сомневался. Действительно, идиот. Но как же так? Это и есть вся цельная картина? Он и Юля лишь пара мазков на масштабном холсте?
– Постой, погоди, – качая головой сказал он. – Если система неусточива, то с ней надо разбираться, а не скрывать. От этого зависит буквально все живое.
– Но они ничего не делают.
– Почему?
– Потому что они не знают, что происходит, – Столин снова появился между ними.
– В смысле не знают? – переспросил машинально Сатир
– В прямом. – отчеканил Столин. – Они сами не понимают, почему происходят сбои. Один сбой за другим, каскадом. Остановить не могут. С каждым разом все хуже и хуже. Произошла авария с жертвами. Что дальше?
– Если это не остановится, будут падать целые города, – ужаснулась Юля. – Если это просочится в СМИ, подымится паника.
Масштабный холст, который рвётся на куски. Вот она, общая картина.
– А вы? Какую роль во всей этой истории играете вы? – обратился Сатир к Столину.