Темные изумрудные волны
Шрифт:
Они стояли на крошечной вершине гребня, на краю глубокой пропасти. Андрей сказал, что ощутил на своих плечах небо. Катя ответила, что хотела бы в эту дымящуюся бездну сбросить тяжесть мрачных дум и неясных предчувствий.
— Бой мог, но что тебя так тревожит?
Она ответила, что томительная, из глубины души идущая тревога вдруг охватила её. И началось всё это у ворот Гелати.
— Ты даже приблизительно не можешь назвать причину?
— Почему ты не даёшь мне клятв любви? Я что, хуже царевны Нестан-Дареджан?!
Он отвёл её подальше от края обрыва и заключил в свои объятия.
— Катя… моя Катя…Ни блеску благополучной жизни, ни королевам красоты, не затмить
И он поклялся, что будет любить её всегда, ничто не разрушит их большую, как небо, любовь.
Мечтательный взгляд её был устремлён к небу, туда, где лёгкие облачка, почти на уровне глаз, скользили над ущельем. Андрей спросил:
— А ты?
— Я тоже тебя люблю.
— И всегда будешь меня любить?
— Как можно знать?
Он видел, что она его дразнит, но всё-таки счёл нужным обидеться. Она прибавила:
— Тебе что, было бы спокойнее с девушкой, которая поклялась бы любить всю жизнь тебя одного?
— Я хочу сокращать число отпущенных мне дней не с какой-нибудь там девушкой, пусть даст мне хоть сто клятв! Мне нужна ты!
Она посмотрела ему в глаза:
— Ты же знаешь, я не легкомысленна. Я не такая расточительная, как… как некоторые.
— Дай тогда мне клятву. Чем я хуже царевича Александра?
— Клянусь! — сказала она, не задумываясь.
Он крепко сжал её.
— Пусти, Андрюша. Душно. Чувствую, что сердце убежит.
— От меня не убежит, крепко умею держать, чем завладел. Сейчас горы нас соединили — крепкий венец, вместе судьбу встретим. Не пугайся. Слышишь, что вершины говорят?
Перед ними крутой склон, весь в трещинах, убегал щербатыми гребнями в неведомую за изломом высоту. В синем небе черными лоскутами парили два хищника. Они поднимались всё выше и выше, как бы желая подобраться к самому солнцу, и оттуда бросали на землю печальные крики.
Музыка природы наполняла пространство величавых гор.
Катя сказала, что пора идти — их, наверное, уже обыскались.
Приготовления к праздничному застолью были в самом разгаре. В воздухе разносились пьянящие запахи специй, вина, поджаренного сала. Заза с игрушечным ружьём бегал по дому, как угорелый. Маленький Автандил с очищенным яблоком в руках с удивлением смотрел на брата, и, время от времени, подойдя к матери, дёргал её за подол.
Катя присоединилась к женщинам, приготовлявшим салаты. Андрей отправился в сад, где Иорам, запасшись несколькими бутылками вина, жарил на мангале шашлык. На шампурах шипело мясо, рядом на решетках дымилась золотистая форель.
— За именинницу! — сказал Иорам, протягивая бутылку.
Андрей кивнул, и, чокнувшись бутылкой, выпил.
— Почему не написать такой закон, чтобы пенсионерки надевали на себя покрывало, как восточные женщины?! Давно об этом думаю. Посмотри, Андрей-джан, бутоны превращаются в розы, а розы обратно в бутоны, но уже без лепестков. Вот Тамара, подружка Нины. Совсем осенней ткемали стала; ей бы я посоветовал дразнить воображение мужчин, прикрывшись двумя чадрами. А вчера иду через поселок, вижу, за оградой, в огороде, полуголая женщина канонического возраста, свой тройной живот на солнце сушит. «Э-о, кричу, почему жиром небо смазываешь?» — «Как смеешь, — в ответ кричит хозяйка живота, — со мною так шутить! Я вдова мэра города!» — «Очень прошу прощения! — в ответ рычу я. — Не узнал. До сегодняшнего дня думал: у вдов высоких чиновников на животе должности мужей выжжены, а на… скажем, спине — собственное имя!» Почему-то рассвирепела вдова, убежала в дом.
Как-то само собой получилось, что начали произносить тосты и праздновать до того, как был накрыт большой стол во внутреннем дворе. Пенилось вино, поднимались и осушались бокалы в саду возле мангала, на кухне, где на разделочном столе курчавилась зелень, белел сыр, пестрели разноцветные фрукты.
А когда собрались за столом, то оказалось, что Анзор, недавно прибывший с работы, был единственным, кто еще не поздравил именинницу. Подняв бокал, он сказал:
— Дорогая именинница! Лучшая из лучших! Катерина из Катерин! Я тебя помню школьницей. Когда мы вместе с тобой и твоим отцом поднимались в горы, и смотрели вдаль, он говорил: смотри, Катюша, с горы далеко видно, счастье видно, удачу видно. Вот смотрю я на твоё лицо сегодня, и вижу: нашла ты своё счастье, нашла удачу. Будь же счастлива всегда!
Поддержав мужа в его поздравлении, Тинатин, поднявшись, подошла к Кате и поцеловала её. Потом сказала, обращаясь к отцу и к Нине Алексеевне:
— Жаль, вы с нами не поехали сегодня. Царица Русудан, когда мы подошли к ней, прошептала тихо: «Благословляю вас, и будьте счастливы».
Сказала, и пожалела об этом. Иорам встал, и, подбоченившись, ответил дочери:
— Вай ме! Что мне шёпот? Когда я удачно продал фуру апельсинов, и Нина потащила меня в церковь, свечи сами зажглись, когда мы туда вошли. А при первых словах молитвы кадило само взлетело вверх, и такой фимиам закурился, что сквозь разорванные облака народ увидел кусочек райского сада! Так ведь было, Нина, а?!
Его слова, высказанные в манере балаганного шута, перелетев через блюда со свининой на косточке, с нежной мякотью баранины, с баклажанами и помидорами гриль, с рулетиками из цуккини с зеленью и начинкой из адыгейского сыра, через корзины с цветами; и, достигнув слуха Тинатин, эти слова потрясли её.
— Нина Алексеевна, я вам так не завидую, — вздохнула она.
— Э-хе-хе! — насмешливо протянул Иорам. — Скажи еще свою любимую фразу, что умные женщины выбирают дураков, с которыми им скучно!
— Разумеется… — едва слышно проговорила Тинатин. — Но мужчины, стоящие выше общего уровня, наскучивают им еще больше. У них для этого ещё больше возможностей…
И она обратилась к Кате:
— Расскажи, как вы погуляли в лесу, давно хочу спросить.
Запивая вином чахохбили, Анзор рассказывал про свои дела:
— Меня пригласили субподрядчиком на один объект. Когда работы были закончены, директор строительной фирмы, с которым у меня был договор, начал меня динамить по оплате. Сначала заказчик якобы не перевёл деньги. Потом арестовали счёт в банке. Потом нарисовалась другая причина — учредитель куда-то скрылся, а банковская подпись у него. Я проходил давно эти истории, и знаю все его шаги, — что он мне скажет завтра, а что на следующей неделе. Эти люди, что не хотят платить, придумывают отмазку, и начинают ездить по ушам. Человек слушает, вникает во все мелочи, сопереживает неприятностям. Когда история подходит к концу, тут же придумывается новая, и человек снова вникает во всё это дерьмо, хавает базар. И так до бесконечности. Я сразу сказал подрядчику: «Послушай, дорогой, если б ты меня сразу предупредил, что будешь сношать мою голову, я бы не стал с тобой работать!» Он смотрит, как будто не понимает меня, и продолжает меня лечить. Тогда я развернулся и ушёл. К сожалению, нельзя на него наехать — технику забрать, материалы забрать, машину. Крыша у него серьёзная. Думал я, что делать. И вот сгорела у директора фирмы машина. Дорогая иномарка. И как здорово горела — загляденье. Три литра бензина потрачено, а сколько удовольствия! Вот так. Что дальше у него загорится?…