Темные огни
Шрифт:
Усадив Джинни на каменную скамью, он поднес к ее губам стакан с каким-то напитком.
— Вот, выпейте, к сожалению, ничего другого не могу предложить вам. Господи, неужели то, что я все еще жив, повергло вашу милость в такой шок?
Джинни едва не задохнулась, попытавшись сделать первый глоток, однако справилась, зная, что иначе Стив вольет ей в горло вино насильно. Мало-помалу она начала понимать, что происходит, и устыдилась своей реакции на его появление.
Джинни мучила мысль, что она уже не замужем за Стивом, поскольку отдала руку князю. Но как же относится
Стив почувствовал, как Джинни отстраняется от него, хотя всего секунду назад прижималась к нему нежно и доверчиво. Он собрал в кулак всю свою волю, чтобы не воспользоваться ее беспомощностью и не подмять под себя. Он так хотел ощутить тепло ее кожи, почувствовать, как открываются навстречу ему ее губы! Однако он усадил ее на скамью, дал выпить вина и выпил сам. Теперь, глядя в это отстраненное лицо, Стив нахмурился, охваченный гневом и горечью.
— Вам лучше? — сухо спросил он. — Не возражаете, если я посижу с вами? — Он опустился рядом, а Джинни думала лишь о том, чтобы не прикоснуться к нему.
— Что вы здесь делаете? Почему вы приехали сюда? И мистер Мердок…
— Чертовски приветливо вы встречаете старого знакомого, не так ли, княгиня? — холодно бросил он.
— О! — гневно воскликнула Джинни. Поняв, что она злится, он стал, как прежде, спокойным и ироничным.
— Послушайте, я приехал сюда вовсе не для того, чтобы ссориться с вами. Зачем? Хотите верьте, хотите нет, но я вовсе не собираюсь разрушать вашу счастливую жизнь. — Он посмотрел ей в глаза, но Джинни не могла разобрать, лжет он или нет, а между тем от его спокойного, ровного тона в душу ее заползал холод.
— Честно говоря, сначала я злился и кипел от ревности. Но, обдумав все, пришел к выводу, что наша совместная жизнь не могла продолжаться долго. Войны и сражения обладают странной закономерностью — они лишают человека перспективы: на войне живешь только одним днем. Да и что я мог предложить вам? Подстилку под фургоном? Вечные скитания? Нет, я не осуждаю вас за то, что вы выбрали лучшую долю. Вероятно, и я на вашем месте поступил бы точно так же. Теперь, видя, как вы одеты, зная, какое блестящее положение вы заняли в обществе, я думаю, каким был глупцом, пытаясь лишить вас того, к чему вы привыкли с самого рождения.
Она молчала, хотя ей хотелось рыдать от бессилия, крикнуть, что он ошибается, но Стив все так же спокойно продолжал говорить, и она не прерывала его.
— Я виню себя лишь за то, что вырвал вас из привычной жизни и доставил вам много неприятностей. Теперь мне хочется только убедиться, что вы довольны жизнью.
Нет, больше она не могла этого слышать. Да разве можно поверить, что этот спокойный человек, который говорит о том, что виноват перед ней, и есть непредсказуемый и невоздержанный Стив! Нет, это совсем не тот Стив — самоуверенный, эгоистичный, временами жестокий, не тот, кого она называла своим и который любил ее. Ведь тот Стив при всех его недостатках не был к ней равнодушен!
Ему, оказывается, не следовало любить ее — вот как он решил! И все эти слова о чувстве ответственности за ее судьбу наводили Джинни на мысль, что Стив хочет лишь одного — успокоить свою проснувшуюся совесть. Но когда, скажите на милость, Стив был совестлив?
Охваченная гневом, Джинни воскликнула:
— Перестаньте! Прошу вас, ни слова больше. Как вы уже заметили, в этой встрече нет никакого смысла. Что же касается меня… если вы не ослепли, то должны прекрасно видеть, каково мне приходится. Ваше появление потрясло меня до глубины души… — Не зная, что еще сказать, Джинни спросила: — Как случилось, что вы стали телохранителем мистера Мердока? Когда это произошло?
Стив коротко рассмеялся:
— Очень рад, что вы так быстро справились от шока, вызванного моим появлением. То, что я здесь, отчасти следствие любопытства, но, как вы знаете, война закончилась, и мне пришлось искать занятие по душе. Я давно знаком с Сэмом Мердоком, притом он хорошо платит. Согласитесь, что такого рода занятие подходит мне как нельзя лучше.
— Значит, вы продаете свою шпагу, вернее, пистолет, тому, кто больше платит. Похоже, вам просто нравится рисковать жизнью, Стив Морган. Разве вам не известно, что в этой стране охотятся за вашей головой в надежде на щедрый приз? — Ее глаза снова заблистали от гнева, а щеки слегка порозовели. — Интересно, о чем вы думаете? Ведь вы человек умный и не станете совать голову в петлю!
Вдруг Джинни вообразила, что появление Стива Моргана связано с Консепсьон, и она прерывисто вздохнула:
— Консепсьон! Как же я раньше не догадалась? Ведь она ваша любовница, не так ли? Значит, вы здесь для того, чтобы быть рядом с ней, чтобы… чтобы…
— Дражайшая княгиня! Надеюсь, вы не собираетесь прибегнуть к тем выражениям, которыми некогда владели с большим мастерством? — Он снова насмешливо взглянул на нее и вытянул ноги.
Похоже, прошлое так завладело Джинни, что ей как никогда захотелось вцепиться ногтями в его улыбающуюся, самодовольную физиономию. Она даже подняла руки, но Стив остановил ее.
— Будьте благоразумны, княгиня, — произнес он, сжимая ее запястья, — разве вы забыли, что у вас теперь другой муж?
Его иронический тон подействовал на нее как холодный душ. Приступ гнева прошел, желание бороться с ним исчезло, и она растерянно уставилась на Стива. Как же она могла забыть? А ведь уже прошло несколько месяцев! Они перестали понимать друг друга, и сейчас Стив Морган вел себя так, словно хотел от нее избавиться, чтобы испытать облегчение. Джинни сникла и безвольно уронила руки.
— При чем тут Консепсьон? Мы с ней и впрямь долгое время были друзьями, однако возобновление старых знакомств требует времени. Я совсем недавно приехал сюда из Вирджиния-сити. Признаться, чертовски устал, но, услышав, что вы — по странному капризу судьбы — тоже здесь, я…
Став сознательно остановился, внимательно наблюдая за Джинни из-под своих длинных ресниц.
Джинни ясно понимала одно: он ее не хочет. Его поведение и слова убедили ее в этом с самого начала. Ладно, пусть так, но что же ему от нее надо?