Темные воды Тибра
Шрифт:
– Эбен!
Что значит это степное слово, Сулла не знал, но догадывался, какое оно должно произвести действие.
Из-за камня взлетела, грязно дымя, камышовая стрела. Внизу раздался многоголосый, яростный вопль. Безоружные нумидийцы поняли, что обмануты и сейчас будут перебиты.
Царь медленно осел на верблюжий ковер. Не выпуская из пальцев игральной кости.
Югурта быстро оглянулся и все понял.
Потом он поднял голову и поглядел в глаза человеку, который сумел его обмануть.
Карма поливал голову землистой водой из ручья и хохотал, лупя ладонями по грязи. Ведь это он подбросил тайком игральную кость на тропинку, по которой поднимался на холм Бокх.
Часть вторая
Марий
Глава первая
Рим
88 г. до Р. X.,
666 г. от основания Рима
Нет такой победы, которую можно было бы разделить на две части. Народная молва – а это в государстве, подобном Римской республике, сила немалая – совершенно определенно сочла главным кузнецом победы над неуловимым нумидийцем именно квестора Луция Корнелия Суллу. По-другому рассудила верховная власть – сенат. Гаю Марию было дано право устроить триумфальные празднества в свою честь, и еще до январских календ он в шестой раз был избран консулом.
Такое распределение наград не могло не стать причиной глубокого раскола между двумя лучшими римскими полководцами своего времени.
Мария «выручили» события, грянувшие всего через полтора года после вышеописанных. Бродившее в верховьях Дуная сверх всякой меры воинственное племя, присвоившее себе наименование «кимвры» (что можно было смело перевести как «разбойники»), после ряда столкновений с жившими там галльскими племенами эдуев, скордисков и бойев решили, что пришло время попробовать на крепость стены самой римской державы. К ним в этом, сколь безумном, столь и свирепом, походе неожиданно примкнуло племя тевтонов, отчего-то внезапно покинувшее свои земли на ютландском побережье.
В силу целого ряда причин поход этот оказался сверх всякой меры успешным. Выставленные против северных варваров войска были ими разбиты или отброшены; те, что еще не побывали в деле, тряслись от страха.
В самом Вечном городе началась паника, какой не было со времен поражения при Алии. В те незапамятные времена все кончилось тем, что галльский вождь Бренн на форуме принимал у римских должностных лиц торопливо собираемое по всему Лациуму золото. Когда один из слишком смелых или слишком глупых сенаторов заметил вождю, что его слуги не совсем честно производят взвешивание поступающей добычи, подкладывают, мол, камни на одну чашу весов, Бренн бросил на ту же самую чашу свой тяжеленный меч и заявил: «Горе побежденным!».
Казалось, в душах римлян за сотни лет, прошедших с той страшной поры, этот жуткий крик успел изгладиться, но это было не так. Стоило дойти до Рима первым рассказам о размерах поражений в Галлии, о силе и бешенстве северных дикарей, крик этот вновь звучал в сердцах и головах римлян.
Марий возглавил вновь собранную армию и в двух кровопролитнейших битвах при Верцеллах и Аквах Секстиевых истребил оба германских народа. Они в один день буквально навсегда исчезли со страниц истории, передав лишь звук своего имени.
Марий заслужил этими победами всенародную любовь. Римляне, в отличие от многих других народов, с веками выработали в себе способность искренне восхищаться героями прошлого и испытывать к их победам такую же благодарность, как если бы они были достигнуты вчера, а не бог весть когда.
Такому человеку, как Гай Марий, была гарантирована вечная всенародная приязнь и доверие, нужно было очень постараться, чтобы в его случае лишиться и того и другого. Интересно, что заслуженный консуляр решил справиться с этой трудно выполнимой задачей. Первый шаг на подобном пути делается, конечно, в политику. Перебранки с сенатом, возня в законодательных комициях, скандалы в судах присяжных и, что самое главное, отвратительные знакомства – вот что с годами свело почти на нет авторитет «отца народа».
Это были времена напряженной, кровопролитной, а чаще – грязной борьбы между двумя основными, если так можно выразиться в этой ситуации, римскими партиями. Популярами и оптиматами. Оптиматами были потомки главных и стариннейших родов Рима. Они заседали в сенате и стремились только к одному – сохранению существующего порядка. К ним примкнула часть так называемого всадничества, второго по своей исконной родовитости класса, сумевшего прибрать к рукам суды и заработать после Третьей Пунической и Македонской войн большие средства.
Нетрудно догадаться, что основную часть партии популяров составляли те, у кого не было ни звучных имен, ни звонкой монеты в карманах. Но зато сколько угодно наглости, решительности и желания обогатиться. Проще всего это можно было сделать, используя особенности древнеримского законодательства, иначе говоря, «конституционным путем». Первыми это попробовали сделать братья Гай и Тиберий Гракхи, весьма способные и по-своему честные люди. Путем умелого манипулирования сложившейся законодательной системой они сумели нагнать страху на патрициев, всадников и добиться подобия гражданской диктатуры. Гай Гракх, не имея ни больших денег, ни высших постов, ни собственных вооруженных сил, сделался чем-то вроде конституционного диктатора.
Перепугавшаяся на первых порах аристократия, придя в себя, начала встречные действия. Причем используя не столько силу закона или рев поддерживающих толп черни, как это делали популяры, сколько с помощью подкупа наемных убийц. Убили Тиберия Гракха, убили Гая. Но борьба за перераспределение власти в Вечном городе приняла после этого вечный характер. И та, и другая партии выдвигали новых лидеров. Рвался к власти незабвенный народный трибун Сатурнин.
Убили.
Появился некий Ливий Друз, который решил упрочить свои дела в Риме, увеличив количество римлян. Другими словами, он захотел даровать права римского гражданства (очень высокий уровень социального статуса в тогдашней Италии) всем италикам. Превратить их из бесправных союзников, обязанных платить только дань и отдавать своих лучших сыновей по первому требованию в непрерывно воюющую с кем-то римскую армию, в полноправных граждан.
Несомненно, такое кардинальное предложение ничем, кроме войны, закончиться не могло. Эту войну назвали союзнической, поскольку италийские города Самниума, Умбрии, Кампании, Этрурии и других областей, выступившие против Рима, считались римскими союзниками. Была определенная странность в этой войне. Люди воевали не за свободу, а за полное право войти в государство, против которого они подняли оружие.
Но оставим это.
Друз кончил не лучше, чем Сатурнин.
Процесс противостояния партий продолжался, несмотря на то что повсюду шла бойня. Римлян, кстати, выяснение отношений с союзниками пугало не так, как столкновение с варварами.