Темные Знамения
Шрифт:
Равновесный Мир жил, оставив позади смерть Гонсало Озорио.
Сослуживец напрягал своей мрачностью, сбивая душевный подъём. Не бросая нехитрый замес, Никколо нарушил молчание между ними:
– Похоже, тебя очень взволновала его судьба…
Альдред подобрал руками колени, смотря в пустоту, и кивнул. Заговорил он не сразу.
– Бесславный, жуткий конец. Героизма в нём нисколечко нет.
– Ты ждал чего-то другого? – насупился Гараволья.
Новобранец потянул руку в просьбе. Нико убрал ступу с пестиком, вынул из сумки свой мех с чистой водой и протянул брату по
– Вербовщики не распространяются о том, как ты умрёшь, если вступишь в Инквизицию. Раньше ведь я был куратором…
– Да, я слышал об этом, – пробубнил Нико, возвращаясь к работе.
– Я до сих пор не понял, почему, но в Янтарной Башни смерти воспринимаешь легче. Просто как несчастный случай на работе. Даже если вы дружили с погибшим. А здесь всё наоборот совсем. Когда я увидел, что Гонсало не стало – и как! – от меня будто бы оторвали ломоть мяса.
– Это война, – пожимал плечами алхимик. – Война сплачивает людей. Превращает в одно целое. Как-никак, дело общее. Разумеется, ты испытаешь боль при потере товарища. Друга. Неважно.
Флэй закивал. Ему показалось, будто бы Нико понимает его. Отнюдь.
– Он в прошлой жизни был Черноруким. Профессиональным убийцей.
– Ходили какие-то слухи в отряде, – отозвался укротитель.
– Конечно, я не вдавался в детали. Но готов поспорить, жил он интересно. В Инквизиции успех имел и подавал надежды. Может, ему даже доверили бы свой собственный отряд. А он погиб. В пещере. Один. В темноте. Черви грызли его изнутри, а дыхание забрала та ползучая тварь…
– Гонсало Озорио – не первый и не последний инквизитор, который ушёл из жизни зазря. Есть ли что-то славное или героическое в том, чтоб утонуть, когда задание даже толком не началось? Нет, не думаю…
– Это я нашёл ту пещеру. Тварь ждала, когда я усну, чтобы напасть. Я! Понимаешь? А вместо этого удар на себя принял он. И я… подвёл его, – тихо бормотал в муках Альдред.
– Можешь мне не верить, но пользы с твоих душевных терзаний, как с козла молока, – строго заявил Нико. – Озорио и вправду погиб напрасно, если его смерть ничему тебя не научила.
Тот осёкся.
– В смысле?
– Если по порядку, ты забываешь суть нашей религии. Равновесие включает в себя гармонию Противоположностей. Света и Тьмы, но также и Хаоса с Порядком. Две стороны одной медали. Прямо сейчас мы с тобой пребываем в Порядке, сидим и отдыхаем, когда как вокруг происходит сущий Хаос. И гибель Озорио – часть его. Парадокс, но, как я понимаю, причины её выстроены в строгой закономерности. Ты так не считаешь, Альдред?
Ликвидатор призадумался. И действительно, при детальном рассмотрении все произошедшее до момента смерти можно было разбить по пунктам.
– Исходя из того, что ты мне рассказывал о нём, Гонсало не мог выжить. Он должен был умереть. И он умер, – заявлял Нико и махнул рукой на себя, вбирая терпкий аромат получившейся смеси.
Он отставил ступу от себя, давая кашице настояться, а маслам – слиться воедино.
– По-видимому, ты прав, – не стал спорить Флэй. – У него не было средств к существованию в джунглях. И даже когда
– А когда его схватили солдаты Тримогена, ты не спас его. Ты просто продлил его агонию, – холодно добавил Гараволья.
– Может, он бы и дождался нас! Если б… – Альдред под конец замялся. Его вдруг осенило, когда он посмотрел в калейдоскоп событий под новым углом.
– Если бы что?..
– Не думаю, что гельминты попали внутрь через ананасы. Даже несмотря на его дикарский способ их вскрыть. Всё дело в воде. – Новичок указал на водоём. – Он пил из этого озера. Яйца червей мелкие. Гонсало их просто… просто не заметил. Возможно, именно когда они вылупились, боль охватила всё его тело.
– И при этом ты же в нём и добывал пропитание, – заметил Нико.
– Я жил на рыбацком хуторе. Знаю, как обрабатывать улов, чтоб есть было можно. Червивая рыба попадалась всегда. Это не страшно. К тому же, я её жарил, а не просто солил. Может, поэтому меня это не тронуло…
– Вот тебе и судьбоносный фактор, – подытоживал псарь. – И он же неотвратимый. Мелкие в расчёт брать не будем. Озвучим потом, если надо.
– Я хотел отдать ему мизерикорд на всякий случай, но взглянул на то, как мучается Гонсало, поторопился и просто забыл. Однако если бы не стилет, я бы сам не выбрался из лагеря живым.
– Ещё один для полноты картины. Правда, эта зубочистка сколопендре, как слону дробина. Я хочу сказать, всё произошедшее имело место в Хаосе, но изнанка его – Порядок чистой воды. Даже если из ряда причин убрать хотя бы одну, мы бы не смогли спасти его. Либо сколопендра б напала, либо его бы распяли, либо сожрали черви. Потому как я, например, не сумел бы здесь приготовить отвар от паразитов. Это дело тонкое.
Вопрос об участии Света и Тьмы в жизни простых смертных остаётся открытым и по сей день. Благодарить или проклинать Противоположности, каждый решает сам. И всё же, на свежем примере гармонизм бытия отчётливо прослеживался. Хотя Альдред относился к религии скорее философски. Мнения двух инквизиторов здесь были схожи.
– Верно, – проронил новичок и принялся хлебать воду из бурдюка.
Озорио мёртв. Однако даже просто попытка спасти его запустила совершенно иной виток истории самого Альдреда.
Он потерял всё обмундирование, раздобыл спату с бригантиной, встретился с боевым алхимиком, немало язычников пало, они позаботились об обезболивающем, всплыло раздвижное копьё сестры Кайи.
При мыслях об этом всём у Флэя закружилась голова. Нико не врал: Хаос и Порядок шли рука об руку. Теперь-то новобранец это отчётливо видел, вспомнив всё.
– Сейчас лучшее, что ты можешь сделать, – это просто отпустить его. Что сделано, то сделано. Жизнь продвинулась дальше вперёд. Поспевай за ней, – наставлял алхимик.
И хотя Гараволья был даже младше Альдреда, тот принимал его измышления.
– Буду, – обещал ликвидатор и ему, и себе самому. – Ничего другого не остаётся.
«До встречи в лучшем мире», – только и сказал он душе кордугальца, отошедшей к Свету и Тьме. В лучшем мире, где все не оправдавшие себя обещания сбудутся.