Темный день. (Дилогия)
Шрифт:
В густых зарослях Тохта растянулся на траве и принялся грустить. Все в этом мире было чужим, немилым, все не по сердцу. Даже откормленные непуганые крысы больше не радовали, как должно. Ну, крысы… ну, откормленные… а дома-то, дома! Дома нора прекрасная, в меру сырая, в меру прохладная. Родное болото, где каждая лягушка знакома, Лутака, где каждый тебя знает, дом с синими ставнями…
Тохта тяжело вздохнул. Неужели, и впрямь, всю жизнь здесь прожить доведется?! И думать об этом не хотелось… но вдруг прямо в ухо словно кто-то невидимый шепнул: «Не хочешь, а придется».
И от этих слов сердце кобольда сжалось.
— Странная порода, — продолжал болтать за столом ветеринар, размахивая пустым стаканом. — Редкая?
— А то! — отозвался Дарин. — Редчайшая! Больших денег стоит. Да ладно, забудь ты об этом. Давай еще пива?
Ветеринар с готовностью подставил стакан, но забывать об удивительном животном не собирался.
— Морда интересная… — глубокомысленно пробормотал он. — Будто даже и не собачья? На прикус интересно бы глянуть… на зубы, то есть.
Дарин пересчитывал деньги, полученные за сделанный перевод, и на его слова внимания не обратил. Ветеринар выбрался из-за стола и, покачиваясь, двинулся в сторону кустов. Кобольд, погруженный в печальные мысли, непрошеного гостя заметил не сразу.
— Бобик! Бобик! А, вот ты где, — добродушно сказал человек и потрепал кобольда по загривку. — Что грустишь?
И он легонько щелкнул его по носу.
Кобольд замер. Потом глаза его вспыхнули рубиновым огнем.
— Эх, ты, пес Барбос! Африку, небось, вспоминаешь? Далеко она, да и фиг с ней. Ну-ка, покажи мне зубки! Покажи зубки, будь умницей…
Дарин обнаружил исчезновение ветеринара и всполошился не на шутку. Он попытался было выбраться из-за стола, но девица висела на нем, как клещ и отпускать не собиралась.
— Отстань от собаки! — крикнул он, одновременно стараясь повежливей отцепить от себя девушку.
— Прикус у собаки — это все, — деловито бормотал ветеринар, наклонившись к Тохте. От человека нестерпимо пахло пивом и чем-то соленым. — Без правильного прикуса собаке на выставке и делать нечего. А скажи-ка мне, Бобик, тебе хозяин витамины дает?
Он ловко ухватил Тохту за морду и прищурил глаза.
— Сейчас посмотрим…
Терпение кобольда лопнуло. Один движением он стряхнул с себя человеческие руки и произнес четко, глядя ему прямо в глаза:
— Пошел вон!
И выскользнул из зарослей.
В кустах послышался глухой стук, будто кто-то тяжелый грохнулся на землю в полный рост.
Подбежал встревоженный Дарин.
— Где этот придурок? — беспокойно спросил он у кобольда. — А… что это с ним?!
Он с удивлением уставился на приятеля, лежащего на земле.
— Он что, в обморок упал? Почему? Тохта, ты его укусил?
— Была охота, его кусать, — брезгливо проговорил кобольд. — Сказал просто, чтоб убирался…
— Сказал? Понятно, — Дарин кивнул. — Говорящая собака — кошмар ветеринара! Ну, да черт с ним. Проспится — забудет.
Он оглянулся на приятелей: те сидели за столом и маленького происшествия не заметили.
— Домой идем? — буркнул Тохта.
— Сейчас, дай мне еще минут пять. Поговорить надо, вроде еще заказец на перевод есть.
— Ладно, — угрюмо буркнул кобольд. — Я у реки пока посижу.
— Смотри, чтоб не увидели, — предупредил Дарин. — А то сам знаешь…
— Сам знаю, — согласился Тохта. — А ты смотри в оба, — он указал взглядом на тощую девицу. — Не вздумай в нору ее приводить!
Дарин смущенно кашлянул.
— Я и не собирался. Это просто… э… старая знакомая. Старая знакомая, вот и все. Она вообще не в моем вкусе!
Кобольд кивнул.
— И не в моем. Мы таких тощих никогда бы есть не стали…
— Есть?!
Уточнять Тохта не стал. Он пустился бежать, держась возле полосы кустов, стремительно и бесшумно пересек парк, пробежал по пустым дорожкам, ныряя в кусты всякий раз, когда чуял поблизости людей, рысцой взбежал на утес, нашел место, где никто его не увидит, и уселся.
Устроившись на камне, кобольд окинул взглядом широкую реку, зеленый остров посредине, огромный старый парк, а за парком — непривычный глазу пейзаж: многоэтажные дома, улицы, площади. Внизу на набережной — люди, люди…
Все кругом было незнакомое, странное, все раздражало, все не нравилось. Кобольды живут долго, а он, Тохта, по меркам своего племени, еще совсем молод. Еще лет двести впереди, где же он проживет их? Неужто здесь?
— Разве это жизнь?! — мрачно спросил сам себя кобольд, с отвращением разглядывая чужой мир. — Разве жизнь?
Так он сидел, погруженный в невеселые мысли, пока не услыхал позади шорох и шаги. Оборачиваться кобольд не стал — и так ясно было, что это Дарин. Его запах Тохта учуял еще тогда, когда приятель только-только подходил к утесу. Мелькнула мысль — как же Дарин догадался, где его искать? Но додумывать ее кобольд не стал: в последнее время между ним и Дарином образовалась какая-то невидимая связь, которая помогала парню безошибочно определять, где в данный момент находится Тохта. Дарин подошел, уселся рядом и тоже стал смотрел на реку, на белые теплоходы, на толпу людей, гуляющих по набережной. Говорить ничего не стал: и без слов прекрасно знал, какие думы одолевают кобольда.
Наконец. Тохта поднялся на ноги и встряхнулся.
— Пойдем домой, — угрюмо проговорил он. — Есть хочу.
— Хочешь, колбасы тебе купим? — предложил Дарин. — Тут по дороге магазин есть.
— Купим, — без особой радости согласился Тохта и вдруг подскочил на месте, как ужаленный и с шипением выдохнул воздух сквозь оскаленные зубы. Шерсть на загривке у него встала дыбом.
— Магия! — прошипел он.
Дарин вытаращил глаза.