Темный лорд. Заклятье волка

Лахлан Марк Даниэль

Народ плевал в пленника, кидал навозом и камнями. Стражники отгоняли людей, кричали, что это пленник са­мого императора и его судьбу решать не простолюдинам. Но все предостережения оказались напрасны, народ про­должал осыпать его проклятиями и камнями. В конце кон­цов два хитаерос встали по бокам от повозки, закрыв волкодлака щитами. Император лично приказал им доставить пленника в Нумеру целым и невредимым, а они знали, что терпимость Василия к промахам приближенных испарилась после Абидоса.

Человек-волк все сносил. Он привык к куда более страш­ному:

к пробирающим до костей зимним морозам в горах, к трудной охоте в одиночку, к неделям жизни впроголодь, к бдениям под палящим солнцем и ледяной луной, когда он пел песни, которые внушил ему брат-волк.

Когда-то у него было имя: Элиф. Он помнил его, однако теперь оно не вызывало в его душе никакого отклика. Он жил на севере рядом с огромной скалой под названием Стена Троллей, у него была семья. Но он никогда не чувствовал се­бя своим в этой семье. Все его братья были широкоплечими, рослыми, светловолосыми, он был меньше, тоньше, хотя и с сильными руками, худыми и жилистыми, похожими на корни дерева. Элифа усыновили еще маленьким, по просьбе целителя, который спас отца семейства от лихорадки, едва не убившей его. Мать, конечно, заботилась о нем, но не лю­била его так, как любила родных детей.

И Элиф рос в одиночестве, бродил по горам, сам вызывал­ся отогнать овец на дальнее пастбище.

Он помнил ту ночь, когда к нему пришел брат-волк. Было лето, он спал мало. Днем он заметил свежие волчьи следы и понял, что хищники где-то поблизости. Он загнал овец в ложбину между холмами и прилег на склоне, приглядывая за стадом. Хотя ночь была теплая, он поддерживал огонь, чтобы волки не осмелились подойти.

Однако тепло костра убаюкало мальчика, он заснул. Ког­да он проснулся, огонь уже догорел, по земле стелился туман, заполняя ложбину между холмами, словно молочная похлеб­ка миску. Овцы подошли и сбились в кучу рядом с ним. Не­бо было ясное. Не совсем темнота, а размытый полусвет се­верной ночи, и на его фоне виднелась только луна и утренняя звезда.

Он всмотрелся сквозь туман в горы на севере, в могучую громаду Стены Троллей, нависающую над миром так, будто ей было тесно между горизонтом и небосклоном.

На другой стороне ложбины, почти доверху заполненной туманом, появился волк. Огромный черный зверь сидел буд­то на облаке. Элиф взял копье и поискал взглядом других волков, но зрение туманилось в призрачном свете.

Он замахнулся копьем, как будто собираясь запустить его в волка.

— Пошел прочь!

Волк не шелохнулся, продолжая сидеть, глядя на него.

Элиф опустил копье, взял пращу и зарядил камень. Но волк все равно не сдвинулся с места. Мальчик вскинул руку, прицеливаясь в зверя, однако так и не выпустил камень. В этом волке было что-то необычное. Он вел себя не так, как нормальный зверь. Волки не глупы, они не сидят сиднем, ког­да пастух целится в них из пращи.

— Ты что, призрак? — спросил мальчик.

И услышал собственный голос:

— Ты призрак волка.

Он снова заговорил, только каким-то не своим голосом. Голос звучал ниже, слова проговаривались медленнее,

как будто он не вполне владел своим языком и губами.

— Ты ждешь в теле волка.

Что он хочет этим сказать? Элиф решил, что ему обяза­тельно надо понять, что означают эти слова.

Голос звучал как будто у него в голове, а он вторил ему, бормоча вслух:

— Ты скалы и ты поток, ты дождь в горах и свет за завесой дождя. Ты промельк тени, силуэт в лунном свете, ты золотой отсвет солнца на летней траве. Ты таишься в зимних туманах, ты бродишь в летнюю жару. Ты — это я, каким я был.

Волк по-прежнему наблюдал за ним с другой стороны ложбины.

Элифа охватило тревожное чувство, нет, даже не тревож­ное, а мучительное. Волк пытался донести до него что-то. Элиф произнес несколько слов:

— Пока дело не будет сделано.

— Какое дело. Что за...

Но голос в голове затих, и волк ушел обратно в холмы. Элиф оставил овец и кинулся за ним вдогонку, ступив на путь магии и злоключений.

Повозка остановилась, и Элиф — человек-волк, бывший когда-то Элифом, — оказался перед простым прямоуголь­ным строением, которое возвышалось в тени огромного со­бора. Элиф задрал голову. Купол собора венчала золоченая конструкция: круглая колонна с месяцем. Она так и сверка­ла в мутном воздухе. И Элиф снова ощутил запах дыма.

Однако сидеть и изумляться не было времени. Хитаерос сняли его с повозки и поставили на землю. Руки и ноги у не­го затекли от долгого сидения.

— Пленник императора! — прокричал один воин.

— Подвести пленника императора! — прокричал в ответ высоченный стражник-грек с кустистой черной бородой и коротким хлыстом за поясом.

Воины подтащили волкодлака к двери, которая походила на квадратную черную прореху в белой материи дня.

— Императорский пленник идет! — прокричал воин сбо­ку от него.

Стражник с бородой взял Элифа за руку и затащил в двер­ной проем. Другие стражники, оказавшиеся за дверью, под­хватили его и повлекли в тюрьму. Внутри было по-настоя­щему темно, лишь слабый свет масляной лампы в нише позволял хоть что-то увидеть. Человек-волк оказался в ко­ротком коридоре, который вед к следующей двери. Ему в нос ударила вонь темницы: кровь, моча, кал, блевотина и еще сла­бые запахи выделений, которые неспособен уловить обыч­ный человек. Только тот, кто получил магические знания от богов в ходе обрядов и подвергал себя лишениям, может учу­ять железо в запахе пота, четыре оттенка золы в дыхании и отголосок человеческих страданий.

Элиф не понимал, о чем говорят тюремщики, но если бы понимал, это не утешило бы его.

— Пытать запрещено, — произнес голос у него за спиной.

— Запрещено?

— Нам запрещено. Этим займется сама «варварская официя». — Говоривший положил руку на плечо Элифа.

— Тебе повезло, приятель. Не придется терпеть обычные побои — ради тебя сюда пришлют профессионалов.

Человек-волк уловил угрозу, прозвучавшую в голосе, и обернулся, чтобы поглядеть греку в глаза. А потом отвер­нулся снова.