Тёмный лорд
Шрифт:
Мужчины громко рассмеялись. Меропа непроизвольно дернулась, но сильная рука сдавила тонкое запястье.
— Может, поделишься доходом? — рассмеялся второй.
— Я… — испуганно залепетала Меропа. — Это все, что у меня есть. Помо. — попыталась крикнуть она, но сероглазый быстро достал палочку.
— Бежать? А как насчет Cruсio, детка? — ухмыльнулся он.
Меропа почувствовала, как тело покрылось мурашками. Отец раза три наказывал ее этим проклятием. Боль была настолько сильной, будто резали десятки ножей или жгли раскаленные жала паяльников. Меропа в ужасе отпрянула. Палочка незнакомца жестко коснулась ее хрупкой шеи.
— Только посмей дернуться, тварь, — прошипел сероглазый. Драгоценные десять галеонов перешли в потную мужскую ладонь.
Крупные хлопья стали падать сильнее, превращаясь в мокрую метель. Это было удивительно, но Меропа не чувствовала ни боли, ни жалости, ни отчаянья. Серое небо казалось невыносимо жестоким. Ей было все равно.
*
— Я люблю тебя, Меропа.
Они шли по магазинам, подбирая новинки к ее гардеробу. Торговый пассаж был пронизан тонким ароматом французских духов, и Меропа жадно ловила непривычные цветочные запахи.
— Том, посмотри, какое платье!
На витрине висело зеленое бархатное платье. Это платье сразу стало ее мечтой. Меропе было стыдно просить Тома. Но она никогда не видела такой красивой одежды, и не могла устоять перед искушением.
— Отчего же нет, дорогая? — засмеялся Том, подхватив ее на руки и весело закружив на улице к удивлению чопорных прохожих.
Девушка оглянулась. Она сидела на гранитном бордюре возле старинной ограды сквера. По оживленной улице спешила толпа. Двое мальчишек жгли бенгальские огни. Несколько девочек махали лентами и разбрасывали разноцветное конфетти. Стайка ребятишек бросалась мокрыми снежками. Мокрая метель стала совсем густой, закрыв купол старого собора и светящиеся фары автомобилей.
— Вот, возьми, — пожилой мужчина в старомодном цилиндре наклонился и бросил ей, как нищенке, монетку.
Меропа подхватила монетку и с жадностью положила в карман. Господь, похоже, не совсем ее оставил. Она точно не знала, как использовать неожиданный подарок, но каким-то шестым чувством понимала, что именно эта монетка поможет ее ребенку. Надо только посидеть еще немного…
*
— Девочка, ты чего сидишь?
Часы и колокол пробили восемь. Улицы опустели. Усилился холодный ветер, и Меропа чувствовала сильный озноб. Ей хотелось укрыться теплым пледом.
— С тобой все хорошо?
Меропа с трудом подняла глаза. Над ней стояла пожилая женщина в палевом пальто.
— Господи, да ты беременна, — прошептала старуха… — Тебе скоро рожать…
— Откуда вы… знаете?
— Мой покойный супруг был доктором. Идем, неподалеку приют есть, там помогут. — Старуха, взяв под руку Меропу, повела ее прочь от резной ограды заснеженного сквера.
Меропа едва ли понимала, по какой части Лондона они шли. Да и какое это имело значение? Она машинально перебирала ногами, пытаясь заглушить боль. Хрустальные гирлянды переливались, отбрасывая разноцветные блики на только выпавший снег. Невдалеке слышался свист паровозов и шипение водонапорной башни.
— Ничего, — прошептала старушка. — В приюте помогут, только монетку дай. А как поправишься, уж помолись за старуху Эмму Майлз, да за упокой души старины Артура Майлза.
Живот снова пронзила боль. Прищурившись, Меропа заметила решетку. В полутьме был виден резной узор чугунных прутьев, присыпанных легкой снежной пудрой.
— Вот и пришли. Прозвони в колокольчик. Может, — старуха погладила Меропу по плечам, — еще, глядишь, да и устроишься работать в приют. Деньги не велики, а всегда-то при ребеночке будешь…
Она не помнила, как прошла через кованые ворота, пустой дворик и позвонила в колокольчик. Дверь открыла плотная женщина в фартуке.
— Закрыты… Или ты нищенка? — Она смерила недовольным взглядом лодочки на распухших ногах Меропы. — Поразвелось же вас, тварей…
— Помогите… Умоляю… — простонала Меропа. Сунув монетку в пухлые руки, она заковыляла к спасительному свету.
Прихожая выглядела бедно, но безукоризненно чисто. Ровный пол был выложен черной и белой плиткой. Пухлая женщина в дверях что-то говорила, но Меропа не понимала ее. Она плюхнулась на зеленый диван, и под шум бушевавшего за окнами ветра снова ушла в сладкое забытье.
Ее вернул к жизни странный голос. Меропа вздрогнула, и, преодолевая озноб, повернулась влево. Рядом, как в тумане, стояла невысокая худая женщина в сером халате.
— Скоро будет…. — Меропа посмотрела на нее бессмысленным взглядом. — Надеюсь, он будет похож на отца…
— Господи, она же на сносях! — крикнула женщина в халате. — Джейн, подготовьте постель во второй комнате. Я ее туда отведу.
— Не бойтесь, — продолжала она, помогая Меропе встать. — Я Ханна Коул, владелица приюта. Моя помощница миссис Роджерс вызовет доктора Рочестера. Он живет неподалеку, и у него есть телефон.
Схватки начались, едва голова коснулась валика на старой кушетке. Металлические щипцы вонзились между ног. Острая боль обожгла тело, терзая каждую жилу. Меропа не обращала внимания на слова, выкрикивая некоторые из них на змеином языке. Наконец, раздался звонкий плач. Превозмогая боль, Меропа приподнялась и вскрикнула от радости: миссис Коул держала в руках маленькое щуплое тельце. Ребенок смотрел на нее большими глазами. Глазами Тома.
— Мальчик или девочка? — пробормотала Меропа.
— Мальчик, — спокойно ответила миссис Коул. — Поздравляю вас, дорогая!
— Его зовут Том. Том Риддл, как его отца. И Марволо, в честь деда, — через силу улыбнулась Меропа. — Дайте его…
Озноб не спадал. Она медленно двигала ногой измятую простыню. Ребенок, отчаянно дрожа, инстинктивно тянулся к груди матери. Ослабевшая Меропа погладила его по головке.
— Том… Если ты однажды узнаешь, что случилось со мной, пожалуйста, прости отца… Я прощаю его. Прощаю за все.
Ребенок упрямо жался к груди. Он, должно быть, хотел есть и пытался издавать шипящие звуки. Меропа улыбнулась: малыш будет змееустом, как и все его предки. Очертания комнаты поплыли, приобретая кривые формы. Медсестра Джейн натирала руки уксусом, однако Меропа не чувствовала его. Ей чудилось, будто она сидит на берегу теплого моря и держит в руках металлическую цепь, которая была необычайно легкой.