Темный Луч. Часть 5
Шрифт:
Я впал в депрессию, но все упорнее боролся со тетей каждый раз, когда она умоляла меня, что пришло время отпустить Елену.
Она проснется. Ей просто нужно время.
Отец тоже приходил и просил смиловаться. Так же поступала и мать. Я ненавидел их всех. Мне казалось, они вообще не заботятся обо мне. Потому что я буквально умру, если ее здесь больше не будет. Может быть, мне следовало сказать об этом кому-нибудь из них, чтобы бороться усерднее, потому что, если король Альберт похоронит свою дочь, моя жизнь будет кончена.
—
— Только не ты тоже, пожалуйста.
— Нет, я не могу справиться с этим тобой. Ты продолжаешь бороться, но выглядишь несчастным. Освобождение Итана не было ошибкой. Ты веришь, что она проснется, и тогда она проснется. Я верю, что, черт возьми, что говорят другие, но ты молча наказываешь себя за освобождение Итана. Я больше не могу этого выносить. Я хочу показать тебе, что ты сделал, поэтому, пожалуйста, пойдем со мной. Мама может присмотреть за ней.
— Анук, они выключат машину.
— Я заставила маму поклясться, что она не сделает этого сегодня.
Я кивнул и встал.
Когда мы подошли к двери, вошла Констанс. Я остановил ее.
— Не надо, пожалуйста. Просто поспорь со мной в этом. Я ее знаю.
— Блейк? — вздохнула она.
— Ты думаешь, мне легко видеть ее такой. Это не так. Это разбивает мне сердце. Но если ты выключишь эту машину, тогда будь готова вырыть две могилы, Констанс.
Ее лицо расслабилось.
— Ты знаешь, кто она для меня. Я не могу жить без нее. Я рискну умереть, но я не буду жить без нее.
Слезы навернулись у нее на глаза, и она кивнула.
— Пойдем, — взмолилась Энни.
Я шмыгнул носом, вытер слезы и ушел с кузиной.
Снаружи она превратилась в дракона. Она была большой и красивой, и радость согрела мое сердце. Я уже давно не чувствовал ничего подобного.
— В кои-то веки, — произнесла она на латыни. — Ты вернул ее мне, Блейк. В течение многих лет я чувствовала себя человеком, но ты вернул мне мой рев, то, что, как я думала, никогда не будет возможным. Этого бы не случилось, если бы ты не освободил меня. Так что забирайся своей задницей мне на спину. — Она опустила свое крыло, и я забрался ей на спину.
Она стремительно взлетела и пролетела над Итаном.
Повсюду люди что-то строили: ремонтировали дома, сооружения, обрабатывали земли.
Они вернули документы на фермы тем, кому они принадлежали.
Вокруг Итана образовалось большое черное кольцо — воспоминание о Лианах. Мемориалы и дома закрывали некоторые части круга, пытаясь скрыть ужасные воспоминания.
Энни заговорила на латыни.
— Потребуется время, чтобы Итан снова предстал во всей своей красе, но он снова поднимется, Блейк. Он будет величественен, точно так же, как мы его запомнили, даже лучше.
Впереди мое внимание привлекло огромное скопление людей, и Анук полетела к ним навстречу. Там была трибуна, и Калеб обращался к толпе. Серебряная ткань покрывала колоссальную статую. В моем теле произошел сдвиг, возвещающий о биении моего сердца.
Энни грациозно приземлилась,
Энни раскрыла крыло, и я соскользнул с него.
Калеб заговорил по микрофону, и когда мои ноги коснулись земли, он позвал меня по имени.
Все зааплодировали, и я огляделся по сторонам. На лицах, молодых и старых, наконец-то появились улыбки.
Я пожал так много рук и получил так много поцелуев в щеку, что почувствовал, что после этого мне нужно принять душ.
Маленькие дети продолжали трогать мои джинсы, руки, все, до чего могли дотянуться, пока я поднимался на подиум.
Я получил медаль Почета от Калеба и огромную благодарность за мою храбрость. Принцессе повезло, что я стал ее драконом.
Елене бы это понравилось.
Затем Энни вышла вперед и попросила меня перевести.
— Я знаю многих из вас в лицо, поскольку когда-то была одной из вас.
Я перевел, и множество лиц повернулось в ее сторону. В их глазах застыло замешательство.
— Я была изнасилована, обожжена, подверглась жестокому обращению, худшему из худших. Я так боялась рассказать об этом своему кузену, так как боялась, что он посмотрит на меня по-другому, но правда в том, что именно мы заставляем себя чувствовать, будто мы этого не заслуживаем. — Солнце сверкало на ее драконьей чешуе. — Мы заслужили это. Мы заслужили нашу свободу. Мы заслуживаем, чтобы к нам относились как к людям, драконам или кем бы мы ни были, точно так же, как и ко всей остальной Пейе. Освобождение Итана не было ошибкой, и к черту всех, кто так думает. Если бы принцесса не спала, она бы сказала вам это, насколько я ее знаю. Может, мы и не так давно знакомы, но я знаю ее хорошо. Так что, если я смогла снова обрести свой истинный облик, свое истинное «я», то и вы сможете. Давайте подарим принцессе этот сон, когда она проснется.
Наконец она вернулась в свой человеческий облик, и все зааплодировали, узнав Анук. Ей вручили халат, и она натянула его через голову. Многие люди подходили к ней и обнимали ее. Она знала многих из них лично, и это была та кузина, которую я запомнил. Она все еще была тем же человеком, каким была всегда, даже если в конце концов немного потеряла себя.
— В память об этом дне, — сказал Калеб. — Мы сочли только это подходящим для того, чтобы показать статую, которую мы сочли подходящей для нового мира. Давайте вспомним, чем мы пожертвовали, чтобы увидеть новую Пейю.
Он потянул за покрывало, и я ахнул.
Они вырезали массивную каменную статую в виде моего дракона с Еленой на спине в мельчайших деталях.
Слезы застилали мне глаза, и Энни обняла меня.
Смеясь, она погладила мой бицепс.
— Спасибо, — сказал я. Это было единственное слово, которое я мог произнести. Я продолжал смотреть на статую. Все было идеально, как и сказал Калеб.
Мы пробыли там некоторое время, отпраздновали сегодняшний день, и, наконец, около шести Энни отвезла меня обратно во дворец.