Темный мастер
Шрифт:
— Эдан.
— Другое имя, — с нажимом уточнила старуха. — Не скажешь? — почти весело отметила недолгое его замешательство.
— Почему же, скажу, — в тон ей с легким вызовом отозвался юноша. — Огнезор. Так меня называют в Гильдии.
Лишь легкий кивок в ответ — ни ужаса, ни изумления, только вежливое внимание: как если бы он сказал «Стрелокрыл», упоминая своего коня, а не назвал самое проклинаемое имя во всей Империи.
— Я слышала о тебе.
— И совсем не удивляешься? — насмешливо переспросил мастер, мягко опустившись на застеленный шкурами пол и подобрав под себя
— Увидев, как горит твоя судьба, не станешь удивляться имени, — проворчала старуха снисходительно.
— Я не верю ни в судьбу, ни в тех, кто ее видит, — хмыкнул юноша. — Так же, как не верю в богов и их прислужников.
— Во что же ты веришь?
— В знание, человеческие силы и способности.
— Что ж, это очень… удобно. Для такого, как ты.
Действительно ли Ишин голос заиграл на миг едкой насмешкой? Огнезор присмотрелся к ней внимательней.
— Любопытный разговор у нас получается, — вкрадчиво отметил он. — Я думал: убеждать тебя придется, чтоб из долины не выгнала, но никак не о судьбе разглагольствовать. И что ж такого-то ты у меня увидела?
— Интересно все-таки? — теперь уже точно смеялась она. — Выгнать я тебя не могу — сам знаешь, Леора следом помчится. А что ж до того, что я увидела, так поверишь ли, если скажу, что горит в тебе кровь Первого Бога, что сама сущность твоя изломана кем-то еще до рождения и что тянет тебя этот кто-то к себе, как на ниточке, да только вопрос еще — сможет ли вытянуть…
— Не поверю, — усмехнулся Огнезор. — Звучит, уж прости, как бессмыслица.
— Бессмыслица и есть, — легко согласилась Иша. — Предвидения всегда такие: не видно никакого в них толку до тех пор, пока не сбудутся. Потом уж все вдруг ясно становится. Знала же! — говоришь себе, да только теперь ничего не поделаешь… — Она помрачнела, озабоченно нахмурилась. — Вот и с Лаей твоей так, — продолжала все тише и тише. — Смотрю на нее — и не вижу. Ни с живыми, ни с мертвыми. Что тут делать прикажешь?
— О Лае я сам смогу позаботиться, — уверенно прервал ее мастер. — Кто ты ей, госпожа? Наставница? Родственник?
— И то и другое. В какой-то мере прапрабабушка, — опять заулыбалась Хранительница. — У сестры моей дара не было — зато дочка была… Давно, уж сотни две лет назад. Теперь вот от всего рода только Шана и Леора остались. Думала, воспитаю из девчонки преемницу. Подрастет и поумнеет — светлый обряд проведу, чтоб тело переродилось на здоровье и долголетие… Да только не сидится ей в долине. А раз с тобой сошлась — точно не останется. Уж если притянул ты кого к себе — не отпустишь.
— Говоришь так, будто знаешь меня, — смутился неожиданной откровенности Огнезор.
— А я и знаю. Самому-то долго с человеком говорить надо, чтоб насквозь его увидеть? Дар наш таков… Много в тебе грязи, мальчик, грехов да мерзости. Но много и хорошего… И в чем-то прав ты — насчет человеческой силы. Какими нам быть — не судьба, а сами выбираем… Так что там все-таки у вас с Леорой приключилось? Не пришла бы она сюда просто так — очень уж не любит, когда воспитывают…
— Украла она кое-что у Гильдии… — начал их историю юноша. Говорил он скупо и мрачно, да только Иша все равно то одно, то другое против воли из него вытаскивала. Так что узнала она едва не вдвое больше того, что сказать он хотел.
Половина свечей догорела, когда позволено было Огнезору рассказ закончить. Он притих, одурманенный дымом, уставший, выпотрошенный любопытной старухой до дна. Отдышался, соображая, сгустились ли уже снаружи ранние зимние сумерки.
— Учиться у меня пойдешь? — вдруг ошарашила его Хранительница вопросом.
— Что? — до крайности изумился юноша.
— Ты ведь надолго с Леорой застрял. Знаю я ваши гильдийные обычаи. Пока минет еще твой год отречения…
— Неужто настолько мне доверяешь? — с сомнением спросил мастер.
— Сорвешься ты скоро, — мрачно, нехотя пояснила старуха. — Ходишь по самому краешку… У вас уж и забыли давно о том, как совершенный дар приходит. Страшно это. Очень.
— Совершенный дар? — не понял Огнезор.
— Хочешь, называй по-вашему — «первым уровнем». Хоть и глупо это — не измерить дар, нет в нем никакой размеренности. Вот ты — учился, совершенствовался, будто вверх по лесенке шел. Думаешь, последняя ступенька впереди, вершина, шпиль башенный? — Она вздохнула, зябко поежилась, хоть и было в маленьком шатре от очага и свечей жарко. — Пропасть там! — закончила хмуро. — Ни старанием ее не взять, ни контролем — только болью да безумием. Сорвешься ты… Может, если помогу, легче будет. А то ведь можно потом и не вернуться…
— Что ж, спасибо, — настороженно проговорил юноша, не зная, пугаться ему или радоваться. — Учиться новому мне всегда интересно.
— Тогда завтра приходи, на рассвете, — устало буркнула Иша. — А Леоре передай: пусть обряд завтрашний проводить готовится. Стара я уже для такого…
После этих слов оставшиеся свечи погасли в одночасье, очевидно давая понять, что все разговоры окончены. Права была в чем-то Лая — любила старая Хранительница показать себя перед зрителем… Поглубже пряча вызванную этой мыслью усмешку, Огнезор покинул Ишин шатер.
Лая ждала снаружи, в сгущающихся сумерках, — обиженно нахохлившись, как маленькая птичка, изо всех сил вжималась она в темные складки плаща, будто пытаясь в нем раствориться. Того и гляди, выпустит свои отвлекающие лучики, удивился юноша.
— Ты как? — посочувствовал он.
— Хуже некуда! — скривилась девушка. — Я только что вспомнила, почему не люблю здесь появляться!
— Из-за Иши?
— Да Иша еще ничего — так, ворчит старушка… А вот глянь только, во что меня нарядили! — распахнула она полы своего плаща.
На ней было платье.
Обычное платье из толстой темно-зеленой шерсти, с двумя широкими, длинными юбками и чудесной цветочной вышивкой, спускающейся от левого плеча до затянутой широким черным поясом талии.
Никогда прежде Огнезор не видел Лаю в платье.
— «Молодые девушки не должны ходить в мужской одежде, — сердито передразнила она голос, подозрительно похожий на Шанин. — Незамужние девушки не могут жить под одной крышей с мужчиной!» Поздновато сестричка спохватилась — меня воспитывать!