Тёмный Наследник. Солнечный ветер
Шрифт:
Последними покинули площадь офицеры во главе с комиссаром и маги.
Кортеж повозок без промедления тронулся в путь.
Большинство поселян всё ещё не могли оправиться от шока. Всё произошло слишком быстро. Но от толпы постепенно отделялись маленькие группы эльфов, в основном женщины и девушки, сливаясь в бегущие за вереницей экипажей ручейки. Одетые в длиннополые одежды, совершенно неприспособленные для бега, в безумном стремлении хотя бы ещё раз увидеть родных и близких, эльфийки сломя голову неслись вперёд. Они многократно падали на скользкой мостовой, но большинство поднимались и продолжали отчаянный, но бессмысленный забег.
Возницы
Самые смелые и отчаянные эльфийки настигали колымаги, выкрикивая имена родных и близких, пытаясь увидеть ещё раз и попрощаться, возможно навсегда.
Наинлит переживала худший день в своей жизни. Даже ночь в проклятом лесу, битва с волками и видение Чёрного Всадника теперь не казались столь болезненными, кошмарными и трагичными по сравнению с перспективой потерять возлюбленного. Сердце разрывалось на куски, словно его кромсали ржавым зазубренным ножом. Душу томило слепое желание хотя бы ещё раз увидеть Тэлса, заглянуть в его глаза, обнять и поцеловать, повторить стократно произнесённые клятвы любви и верности.
Она бежала сквозь толпу таких же, как сама, безутешных страдалиц. Вокруг царили крики, вопли, стоны, всхлипы. Некоторые рекруты слышали знакомые голоса и высовывались в проём между бортами и парусиновой крышей, но королевские стражи не дремали, беспощадно раздавая удары налево и направо древками глеф. Несмотря ни на что, многим девушкам удавалось прорываться к экипажам и даже прикасаться к тянущимся им навстречу рукам их родных и близких. Но стражи были слишком опытными конвоирами, чтобы допустить подобное. Не зная жалости и сострадания, они били женщин по рукам и плечам, отталкивали назад прямыми выпадами тупого конца глефы.
– ТЭЛС! ТЭЛС!
Эльфийка бежала со скоростью спасающейся от пожара лани. Она проверила уже пять повозок, но возлюбленный всё никак не отзывался. Девушка пыталась не замечать ни страданий других женщин, ни бездушной жестокости солдат, отказывающих им в праве последнего прощания.
– ТЭЛС!
– НАЛИ! Я здесь!
Мир вокруг замер и остановился. Кровь в сердце превратилась в кипящее горнило. Она бросилась к ближайшей повозке. Прямо перед её лицом древко квеорде с громким хрустом сломало нос молоденькому эльфу с густыми светло-бурыми волосами, слишком далеко высунувшемуся навстречу даме сердца. Капли брызнувшей крови Наинлит ощутила левой щекой. Эльф громко вскрикнул, и едва не выпал наружу, но его затащили обратно собратья по несчастью.
– НАЛИ!
– Я здесь, дорогой! Я иду к тебе!
Ни мига не колеблясь, эльфийка дикой кошкой прыгнула на повозку, ухватившись за бортовые поручни. И тут же увидела прямо перед собой его печальные глаза, затмившиеся от безнадёжной тоски. Он обхватил её плечи. Уста влюблённых слились в поцелуе, полном нежной страсти. Слова, высказанные друг другу минувшей ночью, были излишни. Этот сладкий миг не мог длиться вечность. Не дожидаясь неминуемого удара, уже летящего в её голову, она спрыгнула на землю.
Тэлс слегка высунулся за борт – и их взгляды встретились в последний раз. Сердце подсказывало Нали, что она видит любимого в последний раз. То же она прочитала в его глазах, полных неизбывной грусти.
Но вопреки всему, их лица сияли счастливыми улыбками, ибо любящие сердца точно знали: если счастью не суждено сбыться в земной жизни, их души воссоединятся после, в благодати небесных чертогов альвов.
«ОБЕЩАННОЕ ФЕЛИОРНОМ ИСПОЛНЕНО».
В комнате стоял удушающий сладковато-тошнотворный запах разложения.
– «Она мертва по меньшей мере сутки».
Лексиас Двеллилт держал у носа надушенный платок и со смесью ужаса и отвращения разглядывал испачканную кровью стену спальни.
Маг-инквизитор Гильдии магов, демонолог-мракоборец, многое повидавший на своём веку, впервые сталкивался со столь ужасным и невероятным преступлением. Давно, очень давно не гибли хранители. Тем более, ученицы мэтрессы Иннэиль Омелунас, чародейки величайшего могущества, самой старой эльфийки Саороланты, бывшей главе Белого Круга, заставшей счастливые и беззаботные времена Благодатного Края.
Боевой чародей отлично знал историю магии и имя Фелиорна Проклятого, Вестника Затмения, первого тёмного эльфа, ради обретения могущества принёсшего в жертву Силам Тьмы свою беременную жену, служило для него символом абсолютного зла, которое открыло дорогу множеству бед и напастей, постигших в итоге народ Саороланты. Что подвигло этого отщепенца пасть во Тьму, хорошо известно – жажда бессмертия и абсолютного могущества. Будучи искусным и одарённым друидом великой силы, он совратил множество своих коллег, открыв нестойким душам тёмные тропы волшебства, чем вызвал гражданскую войну и раскол на светлых и тёмных, дав начало продолжающейся до сих пор Эпохи Затмения.
Надпись казалась завуалированной загадкой, во всяком случае, Лексиас не улавливал в ней ни малейшего смысла.
– «А разве Пролятый не расплатился сполна за свои злодеяния»?
Никто, кроме самих тёмных не знал ответа на этот вопрос. Среди светлых магов правду о Фелиорне знали только архимаги, круг посвящённых, самых сильных и опытных чародеев во главе с великим магистром Оливеастором Готтелфиртом.
Предварительной версией и не пахло.
– «Да, демон побери… Что всё это значит? Загадка, завёрнутая в тайну. Неужели Ваэртильгвен баловалась малефицистикой? Нет, полный бред! Уж кто-кто, но только не она»!
Инквизитор буквально силком заставил себя ещё раз посмотреть на труп. Ему не было ясно: она сражалась до конца или… или превосходящая сила заставила её совершить самоубийство и собственной кровью начертать загадочное зловещее послание? Все улики указывали именно на это: в её глазах отчётливо отпечатался кошмарно-безумный ужас и беспомощное бессилие жертвы.
Лексиас тяжело вздохнул, закрыл глаза и легонько прикоснулся подушечками пальцев к медальону, висевшему на груди на шнурке из сплетённого в толстую нить волоса единорога. На расписанной разноцветной эмалью динамичной композиции аликорн, расправив крылья в стремительном полёте, неотразимым ударом рога повергал чёрного дракона, бьющегося в предсмертной агонии. Именно этот символ стал гербом инквизиционной службы Гильдии магов, вот уже тысячу лет ведущей беспощадную борьбу с тёмными эльфами или начинающими адептами чёрного колдовства. Эмалированный металл отозвался едва различимым покалыванием в пальцах, распространяя далее по всему телу волну мягкого обволакивающего тепла, на несколько неразличимых мгновений введя в транс. Сознание, правда, тут же удалось вернуть резким толчком воли.