Темный пакт
Шрифт:
— Догадываешься, кто это? — поинтересовался Император, добавив генералу третью капельку пота на висок. — Вот сейчас спросит меня его величество: «Александр Михайлович, а не твои ли это гарные хлопцы намедни шороху навели в Волыни?». Что мне отвечать? Может соврать, как думаешь? А, Александр Васильевич?
Русский царь посмотрел на телефон, на другом конце которого ожидал разговора английский король и устало покачал головой. Через мгновенье глазами показал своему генералу на дверь:
— Будь добр, в приемной подожди.
Четко развернувшись на месте, бригадный генерал князь Александр Васильевич
Ожидая в приемной, присаживаться Кузнецов не стал — так и стоял неподалеку от двери кабинета, руки за спиной, ноги на ширине плеч. Направленные на себя взгляды князь замечал, но внимания не обращал. А смотрели на бригадного генерала многие из ожидающих аудиенции у царя. И в глазах присутствующих читались самые разные чувства — от искреннего сопереживания до откровенного злорадства. Последнего было больше.
Выскочка, еще недавно безымянный офицер, а ныне пожалованный княжеским титулом бригадный генерал, стремительно сделавший карьеру и возглавивший совсем недавно созданные — после опыта аравийского и сомалийского конфликтов отдельные, подчинявшиеся напрямую российскому императору Силы Специального Назначения, не нравился при дворе многим. Особенно учитывая благосклонность государя к презиравшему все авторитеты оскорбительно молодому генералу, ставшего для многих приближенных ко двору самым настоящим бельмом в глазу.
В долгом томительном ожидании прошло пять минут. Десять. Тридцать.
— Александр Васильевич, вас ожидает Его Императорское Величество, — наконец раздался голос гофмаршала, и лейб-гвардейцы караула распахнули двери кабинета.
Царь сидел за столом уже совершенно в другой позе — развалившись в кресле и подперев кулаком подбородок. Появление Кузнецова он словно и не заметил, погруженный в тяжкие думы.
— Знаешь, Александр Васильевич, — через несколько минут вдруг словно очнулся государь, посмотрев на своего генерала. — Мне тут недавно историю одну рассказали. Вот смотри. Есть чиновник в Петербурге, живет, работает, осваивает казенные средства на благо города. И выводит, как оказалось, копеечку малую в офшоры кипрские, в фирму «Центр поддержки творчества». Себе в карман совсем понемногу отводит, осторожно.
Есть у чиновника еще жена. Загляденье супруга — красивая, образованная, творческая — рисует, романы дамские пишет, музицирует. И вот жена чиновника создает фирму, там же, на Кипре, допустим «Творческий центр». Казенные деньги между тем понемногу ручейком в офшор уходят, и вот в «Центре поддержки творчества» чиновничьем их уже немало натекло.
Жена, которая рисует музицирует, или ее художники к этому моменту создают шедевр. Банан, прибитый гвоздем соткой к доске. Ах, какой прекрасный образец современного искусства, говорят эксперты в области, какая замечательная инсталляция! Инсталляция, мда… знаешь, что это такое?
— Никак нет, ваше императорское величество, — предусмотрительно соврал генерал.
— Плохо, Александр Васильевич. Просвещу раз так, как мне недавно Вильгельм в Берлине рассказал: если ты кому-то нагадил под дверью и убежал, это инсталляция. А если ты нагадил, накрыл газетой, поджег и позвонил в дверь чтобы посмотреть, что получится — это перфоманс. Доступно?
— Более чем, ваше
— Считай приобщился теперь к самой высокой культуре. Так вот, прибитый к доске банан. Выставляется он значит на аукцион где-нибудь в Каннах. Стоимость — сто тысяч золотых рублей. Продавец — «Творческий центр», покупатель — «Центр поддержки творчества». Все, банан куплен, эксперты оргазмируют фонтаном похвальбы, а деньги казенные теперь не ворованные, а чистые, сработали на поддержку творчества. Бери и пользуйся не боясь разоблачения. Совсем недавно было, мне намедни об этом тезка твой, Александр Васильевич из ФСБ рассказал. Интересная история?
— Весьма интересная, ваше императорское величество.
— Так дальше слушай. Я как об этом узнал, бросил в сердцах, что за такое надо к стене за, хм, место одно прибить. Догадываешься что дальше было?
— Догадываюсь, ваше императорское величество.
— Правильно догадываешься. Александр Васильевич, как мне потом Безбородко доложил, целое совещание собрал. Решали, пошутил я или нет. Переспросить-то не судьба ведь оказалось, и таки прибили по итогу. Изверги какие, — покачал головой царь осуждающе.
Чуть погодя император вздохнул, и вновь в кабинете воцарилось молчание. После долгой паузы государь вдруг порывисто поднялся и принялся расхаживать по кабинету. Несколько минут он мерил шагами помещение в глубокой задумчивости, после присел обратно в кресло. Заговорил он уже ровным и деловым тоном:
— Георг уже знает даже то, что это именно твои бойцы накуролесили. Ганза и бельгийцы не в курсе, да и никто им об этом не расскажет. История оказалась с душком, особенно британская машина в польском ангаре — ее там не должно было быть. Мы с Георгом договорились о произошедшем… не обращать внимания, так скажем. Мелочь, несуразица. Пока забыли.
Сегодня вечером я лечу в Туркестан, там Императрица новый медицинский центр открывает, просила присутствовать. Потом в Персию, Японию, а после на Тихоокеанский саммит. В Петербург вернусь через одиннадцать дней.
Сегодня свяжешься с графом Игнатьевым, Игорем Анатольевичем. Мне нужна вся информация о том, что происходило в Волынском протекторате в эти дни. Не знаю, как и чем, но ты должен меня удивить — потому что твой отбитый на всю голову Измайлов, когда куролесил, случайно в какой-то странный клубок ткнул. При этом информацию надо собирать очень аккуратно. И Игорю Анатольевичу передай, что в Волыни еще МИ5 будет копать, постарайтесь плечами не толкаться. Ювелирно надо сработать, это ясно?
— Так точно, ваше императорское величество.
— Действуй.
Князь Кузнецов было развернулся, но был остановлен окликом Императора.
— Да, забыл совсем. Где твой бешеный капитан сейчас?
— На гарнизонной гауптвахте Екатеринодарского…
— Спрятал что ли?
— Так точно, ваше императорское величество, — предусмотрительно не соврал бригадный генерал.
— В Японию отправь, в глаза ему посмотреть хочу.
— Будет сделано, ваше…
— О банане и гвоздях, я еще не договорил. Если твой Измайлов мне внятно и доступно не расскажет, зачем он такую карусель устроил ради калечной проститутки и асоциального элемента, я его жандармам отдам в работу, тезке твоему в ФСБ. Понял?