Темный покровитель
Шрифт:
— Сокровище мое. Джиа. — Он выдыхает мое имя, бросает тест на тумбочку и притягивает меня к себе, его рука скользит по моим волосам, когда он целует меня. — Как ты? Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, — смеюсь я, разрывая поцелуй и отстраняясь. — Вообще-то я не чувствую себя больной сегодня утром. Может, вместо утренней тошноты у меня будет вечерняя.
— Как бы то ни было, я позабочусь о тебе. — Он откидывает одеяла, сползает с кровати и натягивает рубашку. — Сейчас я позвоню в обслуживание номеров и попрошу принести завтрак. Кофе без кофеина, конечно…
Я уже вижу, как в его голове крутятся мысли о том, как меня нужно защищать и опекать на протяжении всей этой только что свершившейся беременности. И я знаю, что он показывает мне, как сильно он заботится обо мне, что он любит меня так, что словами не передать. Но все же я не могу не чувствовать себя немного разочарованной тем, что он не произнес этих слов. Я надеялась, что он скажет, когда я сообщу ему новость, что это будет то, что вырвется из него.
Это заставляет меня бояться, что все не так хорошо, как я думала. Что между нами все еще есть вещи, которые нужно восстановить, или, возможно, это невозможно. Возможно, Сальваторе не может полностью разрушить свои стены после того, как возводил их так высоко в течение стольких лет. Но пока я наблюдаю за тем, как мой муж суетится по комнате, зовет меня вниз за завтраком и стремится сделать так, чтобы меня побаловали по полной программе, я говорю себе, что нужно сохранять оптимизм.
После Таити все между нами изменилось. Сегодня все препятствия на пути к нашему счастью будут устранены. И к вечеру не останется ничего, кроме нас.
Остается надеяться, что это все, что ему нужно.
***
Может, у меня и нет утренней тошноты, но я недооценила, насколько сильно я устала даже на ранних сроках беременности. После завтрака я снова дремлю до обеда, а потом ужинаю с Сальваторе внизу, пока он просматривает какие-то бумаги на своем планшете. Я чувствую его волнение через стол и понимаю, что он пытается занять себя до свадьбы. Я делаю то же самое, устраиваясь в кресле с книгой после обеда, пока не приходит время собираться.
Около трех часов я отправляюсь в душ, не торопясь. Сальваторе ждет, пока я закончу, я обнаружила, что он любит свое пространство в душе, а затем меняется со мной местами, пока я сушу и укладываю волосы, завивая их в длинные, упругие локоны, а затем закрепляя их на голове в витой шиньон, благодаря которому я выгляжу собранной и элегантной. Мое вечернее платье, из мягкого шалфейно-зеленого шелка, с рукавами до плеч и вырезом, скромно поднимающимся по обеим сторонам чуть выше колен. Это красивое платье, призванное сделать меня в полной мере женой дона, но при этом не привлекающее лишнего внимания. Я надела его и только закончила надевать туфли на высоком каблуке, как из ванной вышел Сальваторе в костюме и с коробкой в руках.
Я удивленно поднимаю на него глаза. Я принесла украшения из оникса и бриллиантов, которые он подарил мне в качестве первого подарка, и не ожидала ничего другого. Коробочка маленькая, и мое сердце на мгновение замирает в груди, когда я думаю, не собирается ли он подарить мне кольцо. Я до сих пор ношу простое тонкое золотое кольцо, которое он надел мне на палец во время нашей свадьбы, и никогда не было разговоров о том, чтобы подарить мне что-то еще.
— Я хотел сделать тебе сюрприз, — говорит Сальваторе, протягивая коробочку. — Но, думаю, сегодняшние новости сделают их еще более значимыми.
Я чувствую легкое падение в животе, мгновенное разочарование от того, что это не кольцо, но оно почти сразу же отходит на второй план, когда он радуется тому, что у нас будет ребенок. Я достаю коробочку, открываю ее и тихонько задыхаюсь, когда вижу длинные серьги-капли с сапфирами, бриллиантовую шпильку на вершине и капельку слезы в самом низу, обрамляющую их.
— Они великолепны, — шепчу я, тут же вытаскивая их, чтобы надеть. — Спасибо.
Сальваторе кладет руку мне на талию и притягивает к себе для поцелуя.
— Не такие красивые, как ты, сокровище. — Его рука на моей талии сжимается, когда я прижимаюсь к его губам, и я чувствую, как в нем нарастает напряжение. Мы оба на взводе, и я не могу не задаваться вопросом, действительно ли нам нужно идти на прием, или нашего присутствия на церемонии будет достаточно. Я не хочу всю ночь наблюдать за тем, как мой бывший жених наслаждается свадебным приемом, я лучше вернусь в отель и буду наслаждаться этим великолепным номером вместе со своим мужем.
Сальваторе проверяет часы, пока я любуюсь в зеркало, восхищаясь серьгами.
— Нам пора идти. Водитель будет здесь через минуту. — В его голосе слышится нотка сожаления, и я понимаю, что он не хочет уходить больше, чем я. Но на самом деле у нас нет выбора.
Есть определенные обязанности, которые должны выполнять дон и его жена, и это одна из них — не считая наших личных чувств по этому поводу.
Сальваторе переплетает свои пальцы с моими, пока мы спускаемся по лестнице, его рука держит мою чуть крепче, чем обычно. Мое сердце бьется чуть быстрее, встревоженное его собственничеством и немного возбужденное им. Это приятное отвлечение от моих запутанных мыслей о церемонии, на которой нам предстоит присутствовать, вызывающей множество эмоций, о которых я не хочу думать.
Однако это невозможно, пока мы погружаемся в машину. Я вспоминаю свои надежды на день свадьбы. Помню, что я чувствовала, когда была на грани того, чтобы пойти к алтарю с Петром, и что я чувствовала всего несколько минут спустя, когда Сальваторе перевернул весь мой мир. Теперь я благодарна за его выбор, счастлива за нашу совместную жизнь и все будущие обещания, которые она сулит. Однако я до сих пор помню слепую ярость, которую я испытывала в тот день, и то, как ужасно все было вскоре после этого. Я помню, что чувствовала к Петру и что, как мне казалось, он чувствовал ко мне. Я больше не люблю его, но я все еще чувствую укор от того, что он никогда не любил меня, и я знаю, что должно пройти некоторое время, чтобы это ушло.
Я счастливее, чем когда-либо думала, что могу быть. Но поскольку чувства Сальваторе ко мне до сих пор не раскрыты, у меня бывают моменты, когда трудно полностью довериться ему. И я не могу не знать, что буду чувствовать, когда увижу Петра, впервые после того, как меня отняли у него у алтаря.
Словно почувствовав мои мысли, Сальваторе переводит свою руку с моей на бедро и плотно прижимается к нему. Я чувствую жар его ладони сквозь тонкий шелк, и мое дыхание учащается, а пульс учащенно бьется в горле.