Темный разум

Эшер Нил

Нырнув внутрь следом на Мартиной, Блайт уставился на ящик. Он уже подумывал о том, что, возможно, лучше, да и безопаснее было бы продать его не сепаратистам, а коллекционеру. Сектанты наверняка в конце концов просто уничтожат кубик, пытаясь извлечь из него какую–нибудь смертоносную пользу, собиратель же действует куда осторожнее и упорядоченнее.

Изучая один из датчиков, Мартина начала:

— Действительно странно. На выходе силовое поле…

Грохот помешал ей закончить.

Так лязгает меч, извлекаемый из железных ножен, — только этот звук был гораздо громче, так что сам воздух, казалось, запульсировал. Пластиковый ящик на гравивозке внезапно разделился точно посередине. Две половинки отлетели к стенам и, ударившись о них, упали на пол.

Глазам людей явилось содержимое куба. Спрессованная слоистая глыба серебристого металла и черного стекла меняла форму. Каким–то трудно определимым образом она двигалась. А потом действительно переместилась. Один слой стекла метнулся вверх и развернулся веером, сотворенным из ножей и теней. А нижняя часть кома начала разворачиваться, расправляться, казалось, невозможными способами, выпуская длинные шипы и серебристых извивающихся змей. И вся штука в целом раскрывалась, росла, множилась.

Блайта мутило от ужаса, от ощущения неотвратимости. Он и сам не заметил, как упал на колени, обессилев в единый миг. Он видел, как Мартина уронила приборы, видел, как они падают на пол, точно в замедленной съемке. Видел, как женщина прижалась к стене, видел ее открытый в паническом крике рот. Он видел, как во всем своем блистательном, кошмарном великолепии продолжает распускаться черный цветок, ИИ Пенни Роял, заполняя собой их трюм.

— Привет, Блайт, — прошептал ИИ.

Глава 8

Амистад

Более десяти лет назад Амистад, дрон–скорпион, был технически усовершенствован до статуса планетарного ИИ, а совсем недавно — политически понижен до нынешнего поста планетарного хранителя, так что теперь у него в избытке имелись лишнее время и вычислительные мощности. Балансируя на смотровой площадке своей башни, он внимательно перебирал тщательно сохраненные воспоминания о том времени, когда ему еще не досталась чаша сия. Пенни Роял был на грани полного распада, когда Амистад обнаружил его обломки на том блуждающем планетоиде и начал их изучать. Это стало первым шагом в его длинном исследовании безумия и гениальности, ибо Пенни Роял находился на вершине и того и другого. Он был ИИ-психопатом, или, возможно, шизофреником, или еще чем–то, для чего не придумано пока термина. Его технические возможности лежали далеко за пределами созданных Государством ИИ — даже слегка сумасшедших криминалистов–аналитиков ИИ или тех, кто погрузился в глубины сложнейших математических миров. Изучение останков вскоре показало, что Пенни Роял раздробился когда–то в далеком прошлом и разные его части содержали разные состояния сознания.

В этом отношении он походил на мистера Крана — еще одно существо, о котором Амистад и государственные ИИ желали бы узнать поподробнее, но этот «медный человек» исчез много лет назад. Пропал вместе с агентом Государства, ставшим то ли его палачом, то ли жертвой — подробности неизвестны.

В ходе дальнейших исследований обнаружилось, что зло Пенни Рояла также отделено и расположено на участке сознания, которое Амистад обозначил для себя Восьмеркой. Следует признать, что различить границы разумов было трудно. Призванный на службу сюда, на Масаду, Амистад решил ампутировать восьмое состояние, а остальному вернуть функциональность. Подстегивало его в основном любопытство: он мог обрисовать безумие Пенни Рояла, но у него не получалось измерить гениальность черного ИИ. Другие ИИ Государства дали разрешение, потому что им тоже было интересно. Что сотворило это создание таким и как оно делает то, что делает? Можно ли вернуть Пенни Рояла «в лоно», сохранив одновременно его уникальность?

Амистад медленно приходил к заключению, что вся его работа в целом была огромной ошибкой. Он воскресил, а теперь и выпустил на волю нечто воистину ужасное.

Восьмое состояние являлось ключом. Амистаду удалось физически изолировать Восьмерку от «остального»

Пенни Рояла и спрятать ее в контейнере на дне океана. Однако он так и не разобрался в ней. Лишенный Восьмерки, Пенни Роял функционировал, ясно мыслил и верно служил. Однако, обнаружив, что восьмое состояние все еще существует, ИИ вернул его и… уничтожил? Амистад начал сомневаться в достоверности тех событий, поэтому и прокручивал в памяти.

— Ты лгал, — прошипел Пенни Роял, и напоминающие сосульки иглы–шипы качнулись в сторону Амистада.

— Это столь необычно? — Амистад пятился к краю кратера, расположенного всего в десяти метрах от них, все еще размышляя, как отправить Пенни Рояла туда, вниз, поскольку был уверен, что ИИ вновь включил в себя восьмое состояние сознания — свое безумие. Бросив взгляд за край, дрон решил, что магма достаточно горяча, но ему потребуется задействовать весь свой арсенал, чтобы продержать Пенни Рояла в пекле достаточно долго…

— Я очень… сердит.

Амистад из настоящего понимал, что должен был быть внимательнее, начиная с момента восстановления Пенни Рояла. Черный ИИ играл с ним, подводил к чему–то на краю той воронки.

— Почему ты сохранил… это? — спросил Пенни Роял.

— Из научного интереса.

Шипастое щупальце дернулось в сторону Амистада. Неужто Пенни Роял желает драться здесь, чтобы, подобно Холмсу и Мориарти, вместе рухнуть в пламенную пропасть? Амистад прицелился в скалу ниже того места, где укоренился ИИ, выбрал ракету и приготовился.

— Интересам конец, — заявил Пенни Роял.

ИИ переместился, шипы его всколыхнулись и скользнули вбок, открывая то, что пряталось под ними. Бронированный шар с Восьмеркой. Невскрытый шар.

Самонадеянность — вот что завело дрона в тупик. Пенни Роял играл роль немножко нестабильного, но в общем и целом хорошего маленького искусственного интеллекта. Даже спектр его речевых сигналов был частью роли. Но чтобы ИИ демонстрировал способность разобрать и собрать заново человеческое существо, даже на атомарном уровне, — и обладал при этом ограниченным словарным запасом? Теперь Амистад видел, какое представление было разыграно специально для его, Амистада, разума. Пенни Роял сыграл на его гоноре, на его вере в то, что он способен исцелить подобное творение. Он весьма правдоподобно изображал аутичное сознание, пытающееся примириться со своей новой сущностью.

Амистад углубился в воспоминания о том столкновении, рассматривая ситуацию под разными углами и в разных спектрах, сосредоточившись на шаре с Восьмеркой, а не на своей тогдашней тревоге, что ИИ может попытаться убить его. И обнаружил ровный узор из тепловых точек на броне в инфракрасной области. Кристаллическая структура этой части кермета была не такой, как на всем шаре. Тут производилось какое–то физическое соединение. Вероятно, было осуществлено нановолоконное проникновение, способствующее загрузке. Дрон перемотал память…

Будто неумело сделанная каким–то ребенком моделъка руки — четыре шипа, перевязанных, как веревкой, щупальцем, — взмахнула, застыла на миг и упала, хлопнув по шару. Тот перевалился через край воронки, ударился о внутреннюю стенку кратера и с плеском рухнул в бурлящую магму. Но не разрушился — пока нет; пройдут века, прежде чем жар расплавит эту броню. Амистад пошатнулся и чуть не упал сам; вниз покатились, подпрыгивая, потревоженные камни, но дрону удалось удержаться. А чего он хотел на самом деле? Сохранил ли он Восьмерку оттого, что сумасшествие притягательно? Или как первый экспонат будущей коллекции? Ракета ушла вниз и оглушительно взорвалась — точно перегорел огромный предохранитель. Из образовавшейся в боку сферы дыры плеснуло огнем, и шар, перевернувшись, начал тонуть.