Темный свет
Шрифт:
Наконец скрывшись в лесу, мы остановились. Чтобы не засмеяться, Роберт поджал губы, мужественно пережидая внутреннюю лихорадку. Мне же не удалось справиться с эмоциями, поэтому я затряслась от смеха, сначала молчаливого, а потом и громкого. В итоге Скотт тоже не выдержал и захохотал вместе со мной.
— Ух! — выдохнула, я немного успокоившись. — Я еще никогда так не смеялась!
— Наверное, это потому что ты строила из себя недотрогу и невидимку, — со скрытым намеком заметил Роберт.
Я пихнула его локтем в бочину, не сдержав смешка.
—
Роберт внимательно посмотрел на меня.
— Это как-то связано с теми рисунками, которые я видел?
— Да.
— И как же?
— Не знаю, как тебе объяснить… Понимаешь, это не просто рисунки увлеченного художника, а мои видения.
— Видения?
— Да. Еще в раннем детстве я заметила за собой одну странность — я видела вещи, которые рано или поздно исполнялись. Я рисовала их, чтобы найти ответ на вопрос «почему это происходит со мной?». Бабушка всё переводила в шутку, говоря, будто у меня сверхъестественные способности. Обычно видения посылают события, которые, по сей видимости, должны случиться в моей жизни, вроде предупреждений, но бывают и хорошие, скажем, сон, в котором я увидела тебя.
— Очень интересно, — задумчиво проговорил Роберт, почесывая подбородок. Создавалось впечатление, что он не поверил мне.
— Знаю, звучит как бред, но… — начала убеждать я. Роберт не дал мне закончить, преподнеся к моему рту палец.
— Я верю тебе.
— У тебя красивые глаза, — брякнула я, не подумав.
Роберт усмехнулся.
— Я родился с такими глазами.
— Очень… странные. Я в жизни не видела такой расцветки.
— Люди с таким цветом глаз есть, но дело не врожденных пигментах, а в магии.
— Магии? — изумилась я.
— Именно, в магии, — кивнул он. — Помнишь, я говорил тебе, что моя мать была когда-то колдуньей?
Я энергично закивала головой, как китайский болванчик.
— Так вот — дело в ней.
Я нахмурилась.
— Чего-то я не понимаю...
— Может быть, когда-нибудь мама лично объяснит тебе, а сейчас… — он вытянул руку. — Пойдем?
Роберт повел меня далее, пробираясь сквозь заросли терновника и дикого плюща в глубь леса. Нежданно-негаданно ноги оторвались от земли, и вот я уже летела навстречу ветру с космической скоростью.
— Господи, опусти меня! Мне страшно! — кричала я Роберту над ухом.
И глазом моргнуть не успела, как бесстрашный Скотт меня подхватил и переместил на спину, после этого махнул на запад. Враждебный инстинкт самосохранения заставил плотнее прижаться к спине сумасшедшего мальчишки, обхватив его руками и ногами. В ушах свистел шальной ветер, сердце бешено билось в груди, и исключительно закрытые глаза позволяли дикому визгу не выскользнуть наружу.
— Да брось, Челс, тут нет ничего страшного. Только погляди, что за чудо вокруг! — отозвался Роберт, отталкиваясь и одним длинным прыжком миновав широкий овраг.
— Нет, не могу!
Похоже, я пребывала на краю истерики.
—
Ему-то легко говорить! Он все жизнь, от рождения до сегодняшних дней, был воспитан, как подобает. Он образован, обучен технике боя и некоторым заклинаниям, всегда предусмотрителен и расчетлив — чему тут бояться!
— Хорошо, хорошо!
Неторопливо утерев с глаз слезы, выдавленные ветром, я приоткрыла глаза, щурясь и пытаясь привыкнуть к настигшему меня калейдоскопу: лес передо мной плыл, как и мы перед ним. Всё смешалось в одну красочную палитру зеленых и коричневых оттенков, казалось, я попала в машину времени, где время затормаживается и обстановка кругом размазывается. Парень поменял направление: теперь мы поднимались в гору, на самый его пик.
Тут Роберт остановился и опустил меня на землю.
— Дальше пойдем пешком. Пусть это будет сюрприз, — пояснил он и скоропостижно добавил: — Закрой глаза.
Я вопросительно вскинула брови, но ничего не ответила. Когда мир вновь погрузился в темноту, я почувствовала холодные руки, которые потянули вперед. Чем ближе мы подходили к заветному месту и дальше уходили из чащи леса, тем светлее становилось, по крайне мере мне так представилось. Миновав несколько ярдов, мы окончательно распрощались с темнотой и очутились в ореоле последних лучей заката.
— А теперь, — шепнул на ушко голос Скотта, — расправь руки…
Роберт нежно держал меня за талию. Я расслабилась и медленно начала поднимать руки, ассоциирую себя с вольной птицей.
— … и открой глаза, Челси.
В иной раз я не стала медлить, а моментально распахнула глаза и пораженно ахнула.
Никогда в жизни я не видела красоты более захватывающей: передо мой расстилались бескрайние просторы, а у самых мысков кроссовок земля круто обрывалась, уходила под склон, еще шаг — и я могла распрощаться с жизнью. Ощущение такое, что вот-вот и я взлечу!
Между двумя холмами, словно погружаясь в чашу, светило садилось за горизонт, отбрасывая на нас неравные полосы света. Если поднять голову к небесам, можно увидеть их голубизну, ближе к закату — оттенки розового, желтого, а дальше — оранжевый и раскаленный красный. Воздух был тут чист, как родниковая вода, и колюч от нависшей над этим местом октябрьской прохлады и снега, лежавшего местами на горе Бечелор. Свежо и пьяно пахло оттаявшей землей, травой и еще каким-то необъяснимо приятным, бодрым запахом вольного ветра, простора и прохладного сумрака.
— Господи, как тут красиво! — рассмеялась я и, вкинув руки выше, закричала: — Эге-ге-ге-ге-гей!
Голос эхом отозвался от гор, улетая дальше и постепенно стихая.
— Это место я называю «на краю света», — раздался голос за спиной, и я обернулась, чтобы найти улыбку его обладателя. — Тебе нравится?
Неукротимый горный ветер бушевал на холме, играя нашими волосами и одеждой, отчего Роберт выглядел еще невероятнее: каштановые волосы волновались, открывая кофейные гипнотизирующие глаза.