Темный. Плохой. Дикий
Шрифт:
— Господи, еще четыре часа утра.
Он задумчиво прошел мимо, засунув руки в карманы. Кроме того, что он поздоровался с Кейси, он не произнес ни слова, просто прижался к дверному проему и уставился на меня. Я чувствовала на себе его взгляд, великолепный и дикий. Старая хлопковая ночнушка действительно была не самым лучшим выбором для сна, но я не ожидала увидеть его. Я обхватила себя руками.
— Что случилось?
Он покачал головой. Пожал плечами.
— Ты пришел пешком из Ист-Вейл?
— Ага.
— Боже. — Я включила
Ответа не последовало.
— Не ожидала, — сказала я, наполняя чайник. — Я думала, ты останешься у Вики. Я думала…
Я взвизгнула, когда он прижался сзади, заставляя меня податься вперед, пока не врезалась в кран. Холодная вода забрызгала рубашку. Хлопок прилип ко мне, как вторая кожа, холодный и скользкий. Горячее дыхание Каллума коснулось моего уха. Потрясение прорвалось сквозь мою винную кому, и я полностью очнулась, сердце забилось быстрее.
— Ты нужна мне. — Его слова было просто хриплым шепотом. — Сейчас.
Это был зверь Каллум, дикарь, от которого меня бросало в дрожь, мужчина, от которого у меня начинала ныть киска. Я бросила чайник в раковину, используя руки как рычаг, чтобы толкнуться навстречу ему. Я чувствовала, как его твердый член набухает через джинсы, пульсирует в расщелине моей задницы.
Его грубые руки были на моих сиськах, выкручивая через ткань соски.
Спазмы в животе напомнили мне о печальной действительности.
— Блядь, Каллум, — простонала я. — Я не могу.
Он не сдерживался, хватая мои сиськи.
— Кал, стой. У меня месячные.
Он хмыкнул, но все же продолжил настаивать, протягивая руку, чтобы вцепиться в край моей ночной рубашки. Он стащил ее через голову, прежде чем я успела возразить. Я съежилась от того, что он увидел мои трусы для месячных. Я попыталась вырваться из его хватки, но он не поддался.
— Я нуждаюсь в тебе, — прорычал он. — Плевать на остальное.
Мне было не плевать. Мне было совсем не плевать. Я прижалась к нему, борясь с собственным отчаянным желанием его члена. Он вжался пальцами в прокладку между моих ног, ища клитор.
— Черт, Каллум…
— Я собираюсь взять тебя, — сказал он. — Не сопротивляйся.
Я издала жалобный писк смущения, когда он подцепил резинку моих трусов, и задрожала, ненавидя себя за то, что не сопротивляюсь сильнее. Я застонала от поражения, когда он скользнул пальцами между моих бедер.
— Блядь, — проговорил он. — Так приятно.
Да, так и было, он ни хрена не врал. Он присел на корточки, достаточно низко, чтобы скользнуть тканью по моим бедрам. Мое нижнее белье упало на пол, и я была обнажена.
— Собираюсь трахнуть тебя, — прошипел он.
Два пальца внутри меня заставили меня застонать, как шлюху.
— Да…
— Я хочу видеть тебя.
Я застонала, не в силах вымолвить ни слова.
— Хочу увидеть, как кровоточит твоя пизда. Хочу понюхать тебя.
О, мой гребаный бог. Хлюпанье между ног пошатнуло
Я не хотела смотреть, но не могла оторвать глаз от собственного тела, и сразу начала извиваться, когда он схватил меня той же окровавленной рукой за горло. Багровые пятна на бледной коже.
— Такая красивая, — проговорил он. — Мне это чертовски нравится.
— Трахни меня… — выдохнула я. — Сделай это.
Он в мгновение ока стянул с себя одежду, сбросив на пол джинсы, пока я смотрела на его отражение. Он был так великолепен, абсолютно чертовски красив. Я хмыкнула, когда он скользнул в меня. Я так легко раскрылась для его члена, такая чертовски влажная. Моя киска издавала такие грязные звуки, но не такие грязные, как он.
Он потянул меня за волосы, с шипением шепча пошлости мне на ухо, когда вошел в меня. Он обводил пальцами мой клитор, двигая ими именно так, как я нуждалась, и я кончила, застонав, как грязная гребаная шлюха, когда ощущения взяли верх. Он кончил жестко, быстрее, чем обычно. Его глаза были яростными, удерживая мой взгляд. Он вышел из меня, переводя дыхание. Темные волосы на лобке блестели красным, его член все еще подергивался среди алого озера, растекающегося между бедер. Его руки были в крови, грудь тоже, и он выглядел чертовски великолепно. Как воин, вернувшийся с битвы, украшенный кровью своих завоеваний.
Вот тогда-то я и поняла его. Действительно поняла. Каллум Джексон не был Маской в действии. Маска был грязен до крайности, но он был продуманным, контролируемым, отполированным до зеркального блеска. Каллум Джексон был диким животным, управляемый грубыми инстинктами, диким стремлением к сексу, поту, крови и вздымающейся, извивающейся, первобытной гребаной плоти. Глаза у него были дикими, волосы растрепаны, мышцы напряжены, как натянутая проволока. Он был диким.
— Ты вернулся за этим, да? — прошептала я. — Ты вернулся, чтобы забрать то, что принадлежит тебя.
— А это так? — рявкнул он. — Это мое?
Я посмотрела на беспорядок на своей коже.
— А ты как думаешь?
— Не знаю, Соф, ни хрена не знаю. — Я направилась в душ, но он схватил меня за запястье и потянул так сильно, что я врезалась ему в грудь. — Никогда ни в чем не нуждался, ни от кого не зависел. Не так. Я нуждаюсь в этом, Софи. Не могу, черт возьми, потерять это.
— Это гребаное безумие, мы оба чертовски безумны.
— Я могу жить с безумием, — ответил он. — Просто не могу жить один.