Тень Эндера
Шрифт:
Боб тоже их смотрел, хоть и не так часто. Он их так великолепно запомнил, что мог запросто прокручивать в своем мозгу с достаточным количеством деталей, так что иногда перед ним всплывали в памяти какие-то мелочи, не замеченные раньше.
Видел ли Виггин, без конца просматривая эти клипы, каждый раз что-то новое? Или искал в них нечто?
А может, он старался понять, как тикает мозг жукеров? Но разве он не понимает, что эта библиотека не имеет в своих фондах нужных материалов, а тех, которые там есть, явно недостаточно для анализа? Это же все пропагандистская
Из видеозаписей вырезаны жестокие сцены убийств, рукопашных схваток на бортах взятых на абордаж жукерских кораблей. И не было тут картин поражений, когда жукеры сбивали с неба корабли человечества. Все, что тут можно найти, – это корабли, блуждающие в космосе, да несколько минут записи их подготовки к битве.
Война в космосе? Такая волнующая в романах и такая нудная в реальности. Иногда что-то вспыхнет, подобно молнии, а преимущественно царит вечная ночь.
Да, конечно, еще оглушительный миг победы Мэйзера Рэкхема.
Что же надеялся найти здесь Виггин?
Сам Боб больше узнавал из умолчаний, нежели из того, что ему совали под нос. Например, почему нигде нет ни единого снимка Мэйзера Рэкхема? Нигде в библиотеке. Очень странно. Повсюду лица Триумвирата, каких-то командиров и политиканов. А почему Рэкхема нет? Может, победа стоила ему жизни? А может, он вообще фикция? Рукотворная легенда – надо же было кому-то приписать победу? Но почему ему тогда не сделали лица – это же проще простого. Может, он изувечен?
А может, он был очень-очень мал?
«Если я доживу до командующего земным флотом, который разобьет жукеров, неужели они засекретят и мой портрет, потому что такого недоноска нельзя превращать в героя? Но мне-то до этого и дела нет! Чихал я на геройство! Такой кайф – он только для Виггинов, это уж точно!»
Николай – тот парнишка, который занимает койку прямо напротив Боба… Достаточно близко, чтобы высказать несколько догадок, которые не успел озвучить сам Боб.
Учитель оценил его негативно: «Просиживает стул». Жестоко сказано. Но верно ли?
Боб понимал: он слишком доверяет оценкам преподавателей.
«А есть ли у меня реальные доказательства, что они правы? Или я верю им потому, что меня они оценивают высоко? Может, их лесть сделала меня самодовольным болваном? А что, если их оценки безнадежно ошибочны? На улицах Роттердама у меня не было личных дел. Я просто знал других детей. Проныра. Я составил о ней мнение, и оно было почти правильным, хотя я тут и там натыкался на сюрпризы. Сержант. Я оказался прав во всем. Ахилл? Да, его я узнал хорошо… Тогда почему я держусь в стороне от других учеников? Потому что учителя с самого начала изолировали меня от других детей да еще потому, что решил – вся сила в руках учителей.
Но теперь я знаю, что был прав лишь частично. Учителя действительно обладают властью во многих областях, но когда-нибудь я окажусь где-то вне школы, и тогда какое мне дело, что обо мне думают учителя? Я могу овладеть всей военной историей и теорией, но мне это не принесет пользы, если они не доверят мне командования. И я никогда не встану во главе флота или армии, если у них не будет уверенности, что другие люди пойдут за мной.
Но сегодня важны не эти люди, а мальчишки и несколько девчонок. Не взрослые, а те, которым еще предстоит повзрослеть. Как они выбирают лидеров? Как сумею я повести их за собой – такой маленький и слабый?
И как это удалось Виггину?»
Боб расспросил Николая о том, кто из ребят их группы посещает тренировки Виггина.
– Мало. И все они не класс. Хвастунишки и подхалимы.
– Но кто они?
– Хочешь покорешиться с Виггином?
– Просто хочу узнать о нем побольше.
– И что именно?
Эти вопросы беспокоили Боба. Ему не хотелось подробно обсуждать то, что он делает. Но в Николае он не чувствовал даже признака подлости. Он просто хотел знать.
– Хочу узнать его историю. Он же один из самых лучших. Стоящий парень, верно? Так вот, как это у него получилось? – Боб не знал, насколько естественно у него получается этот разговор. Он прибегал к сленгу редко и не был уверен, что нужные выражения появятся как бы сами собой.
– Ну, ежели ты сам чего словишь в этом плане, то поделись со мной, ладно? – Николай даже глаза закатил к небу.
– Ладно, не позабуду, – ответил Боб.
– Как думаешь, у меня есть шанс стать вровень с Эндером? – спросил Николай. – У тебя-то, ясное дело, есть – вон ты какой зубрилка.
– Сопли у Виггина не медовые, – ответил Боб.
– И что это значит?
– Он классный парень, как и многие. Ладно, выясню, поделюсь с тобой. О’кей?
Боб очень удивился, узнав, что Николай так невысоко оценивает собственные шансы встать в ряды лучших. Возможно ли, что негативная оценка учителя в конечном счете верна? Или он сам как-то высказался в том же плане, а Николай принял к сведению?
И поверил?
От ребят, которых ему указал Николай как склочников и подхалимов, что на первый взгляд походило на правду, Боб узнал имена близких друзей Виггина.
Шен. Алай. Петра (опять она!). Но Шен был самым давним.
В учебные часы Боб обнаружил Ханя в библиотеке. Единственной приманкой для посещения библиотеки были мониторы – ведь любые книги можно было заказать на компьютер. Однако фильмы Шен не смотрел – в руках у него был собственный компьютер. Он играл в умную игру.
Боб сел рядом и стал наблюдать. Человек с львиной головой и в кольчуге стоял перед страшенным великаном, который протягивал ему на выбор две кружки с напитками. Звук был приглушен, так что Боб ничего не слышал, хотя, судя по действиям Шена, тот прекрасно разбирался в предложении великана. Его львиноголовый персонаж отпил из одного из кубков и тут же помер.
Шен что-то пробормотал и оттолкнул компьютер.
– Это и есть «Угощение великана»? – спросил Боб. – Я о ней слыхал.
– Ты что, никогда не играл в нее? – удивился Шен. – Выиграть в ней невозможно; во всяком случае, я раньше так думал.