Тень Эндера
Шрифт:
Поработав над списком еще немного, Боб обрадовался, что Даймак не поймал его на слове и не заставил диктовать список не сходя с места. Ибо дело было не в том, чтобы просто продиктовать фамилии сорока лучших солдат из новичков и ребят, намеченных к переводу.
Виггину, вообще-то, еще рано командовать, и старшим ребятам будет нелегко принять его главенство, да еще в условиях, когда они сами вынуждены будут торчать среди малышни.
Поэтому Боб начал с того, что вычеркнул всех, кто был старше Виггина по возрасту.
Таким
Беда была в том, что хотя двое из них действительно стали бы прекрасными взводными, но опора Виггина на эту группу поставила бы вне поля его зрения всех прочих, которые к ней не принадлежали. Включая и Боба.
«И тогда он не назначит меня взводным. Впрочем, он все равно вряд ли выберет меня. Он поглядит на меня, но лидера не увидит. Но ведь не все упирается в меня. Неужели я погублю дело только ради того, чтобы показать, на что я способен? Но если даже и так, что тут плохого? Я знаю, чего стою, знаю, что смогу сделать то, чего больше никто не сделает.
Учителя видят во мне будущего ученого, они знают, что я умен, они доверяют моим суждениям, но эту армию они создают не для меня, а для Эндера. И мне придется еще доказывать им, на что я способен. И если я один из лучших, то дело лишь выиграет оттого, что мои достоинства будут выявлены быстрее».
И тут же подумал: «А ведь идиоты наверняка так же рассуждают, мечтая представить себя миру во всей красе».
– Привет, Боб, – сказал Николай.
– Привет, – отозвался Боб, прикрывая дисплей. – Что новенького?
– Да уж какие у нас новости. А ты чего такой серьезный?
– Выполняю задание.
Николай рассмеялся:
– Ты никогда не бываешь серьезным, выполняя домашнее задание. Быстренько прочтешь, еще быстрее отстучишь на клавиатуре, и вся игра. Тут что-то другое.
– Факультативное.
– И трудное, а?
– Не такое уж.
– Ладно, извини, помешал. Подумал, может, неприятности какие. Письмо из дому или что.
Оба расхохотались. Письма тут явление редчайшее. Раз в несколько месяцев, не чаще. Да и те письма, что добираются, пустые какие-то. Некоторые из ребят и вовсе писем не получают. Боб был одним из них, и Николай знал почему. Никаких особых секретов, но Николай был единственным, кто заметил отсутствие писем для приятеля и спросил его об этом.
– Вообще нет семьи? Совсем? – спросил он.
– Знаешь, тут у некоторых такие семьи, что меня можно считать счастливчиком, – ответил Боб.
Николай кивнул.
– Но не у меня, – сказал он. – Как бы я хотел, чтоб у тебя были такие же родители.
И стал рассказывать.
Он был единственным ребенком и родителям достался очень нелегко.
– Им пришлось прибегнуть к хирургии, оплодотворить пять или шесть яйцеклеток, из которых отобрали самые здоровые, подвергли их делению, а из этих уж выбрали меня лично. Рос как далай-лама какой-то. И вдруг в один прекрасный день является офицер МФ и говорит, что я им нужен. Самый был тяжелый день в жизни родителей, когда они сказали «да». Ну, это я их убедил. Говорю: «А вдруг я второй Мэйзер Рэкхем?» Отпустили.
Это произошло несколько месяцев назад, но разговор как-то очень сблизил мальчиков. Дети вообще мало говорили о доме. О своей семье Николай больше ни с кем не говорил, первый раз – с Бобом. А Боб, со своей стороны, кое-что рассказал о своей жизни на улицах. Нет, не сочные детали, ведь могло бы показаться, что он ищет жалости или нарочно притворяется хладнокровным циником. Он рассказал, как складывалась семья. Как сначала это была банда Проныры, а потом возникла семья Ахилла, как они ходили в благотворительную столовку. Потом Боб ждал, когда же по казарме пойдут слухи.
Но слухов не было. Николай никому не передал ни слова из их беседы.
Вот тогда-то Боб и решил: Николай стоящий парень, которого хочется иметь другом. Умеет держать язык за зубами, причем его и просить об этом не надо.
А теперь Боб сидел и составлял список личного состава новой армии, а Николай лежал возле. Даймак велел Бобу никому не говорить ни слова, но ведь Николай умел хранить секреты, да и какой это, к черту, секрет?
Правда, Николай не годится для Драконов. Хоть Боб ему симпатизирует, верит, но среди новичков-залетных Николай не самый лучший. Он не глуп, ловок, добр, но ничем особо не выделяется.
«Зато он очень важен для меня», – подумал Боб.
– Это письмо от твоих родителей, – пошутил Боб, – они решили тебе больше не писать. Я им понравился сильнее.
– Ага, а Ватикан переехал в Мекку.
– А меня норовят пропихнуть в Полемархи.
– Нет, приятель, – возразил Николай, – уж больно ты здоров, bichao. – Николай схватил свой компьютер. – Извини, но не смогу помочь тебе сегодня делать уроки, Боб, так что ты уж и не проси. – Он лег на спину и впился взглядом в свою умную игру.
Боб тоже лег на спину. Он снова открыл дисплей и стал возиться с именами. Теперь он исключил всех ребят, работавших вместе с Виггином. Сколько же осталось хороших парней?
Пятнадцать из солдатских списков и двадцать два из новичков.
Почему столько новичков не ходили на занятия к Виггину?
Ветераны и без того находились в контрах со своими командирами, они не хотели вызвать новый взрыв злобы, поэтому искать контактов с Виггином у них резона не было. А вот новички? Не амбициозны? Или книжники, зубрилки, не понимающие, что Боевой зал – самое главное? Боб не мог упрекать их за это – он и сам шел к этой мысли долго. Или они так уверены в себе, что им не нужны дополнительные уроки? Или столь самоуверенны и нахальны, что сама мысль, что они будут чем-то обязаны Эндеру Виггину, претит им? Или застенчивы?