Тень Эндера

Кард Орсон Скотт

– Не знаю.

– Нет, знаешь, и я тоже знаю.

Нет, Виггин спрашивал не о том, почему Боба сделали солдатом. Он спрашивал, почему новичков вообще стали так быстро и так рано переводить в солдаты.

– Я пытался разобраться в этом, но у меня есть лишь свои догадки. – Конечно, догадки Боба никогда не брались с потолка, как и догадки самого Эндера. – Ты… очень хорош.

Они это видят, подталкивают, торопят…

– Почему, Боб, почему?

Только теперь Боб наконец понял, о чем именно спрашивает его Виггин.

– Потому что мы

им необходимы, вот почему! – Боб сел на пол, его глаза смотрели не в лицо Виггина, а на его ноги. Боб знал много вещей, которых ему не следовало знать. Вещей, которые, как думают учителя, он и знать не мог. И по всей вероятности, их нынешний разговор прослушивается. Боб постарался сохранить на лице выражение, которое ничего не говорило о том, сколько всего он знает. – Потому что мы им нужны. Чтобы разбить жукеров. Это единственная вещь, которая их интересует.

– Очень здорово, что ты это понимаешь.

Бобу необычайно хотелось получить ответ на вопрос: почему так важно, чтобы именно он понимал это? Или Эндер хочет показать, как важно, чтобы это было известно людям вообще?

«Или он сумел рассмотреть и понять наконец, кто я такой? Что я – это он, только еще умнее, хотя и не столь обаятельный. Лучше как стратег, хотя и хуже как командир. Что если Эндер сломается и его армия потерпит поражение, если он заболеет или умрет, то именно я заменю его и доведу наше дело до конца? И потому важно, чтобы я знал то, что только что высказал Эндер?»

– Потому что большинство ребят, – продолжал Виггин, – считают, что Игра важна сама по себе, а ведь на самом деле это совсем не так. Она имеет значение только потому, что позволяет выделить тех, кто станет настоящим командиром во время настоящей войны. А что касается самой Игры, то гори она синим пламенем! Вот это они и делают сейчас. Подожгли ее со всех четырех сторон.

– Забавно, – сказал Боб. – Я тоже размышлял, почему это учителя используют нас с такой безжалостностью.

«Нет, если Виггин считает, что я нуждаюсь в подобных пояснениях, значит он еще не до конца понял, кто я такой».

И все же именно Боб сидит сейчас в комнате Виггина и ведет этот разговор. А это уже кое-что.

– Игра для нас началась на девять недель раньше, чем должна была начаться. Сражаемся мы ежедневно. Сегодня даже два раза в день. Боб, я не понимаю, чего хотят добиться учителя, но моя армия выдыхается, и я тоже выбиваюсь из сил, а они как взбесились и продолжают нарушать все обычаи и правила. Я получил от компьютера данные по истории Игры. За все существование школы никто еще не уничтожал противника в таких масштабах и не терял так мало бойцов, как мы.

Что это? Неужто хвастовство? Тогда Боб и ответит как на хвастовство.

– Ты самый лучший, Эндер.

Виггин покачал головой. И если он уловил в голосе Боба иронию, то на нее не обиделся.

– Возможно. Но ведь я не случайно получил тот состав, который у меня есть, – новички, солдаты, казавшиеся негодными в других армиях. Но после того как их соединили вместе, мой самый слабый солдат в любой другой армии может сразу занять пост командира взвода. То есть учителя как бы вымостили мне дорогу, а сейчас они делают все от них зависящее, чтобы сломать меня… Боб, они жаждут сломать нас.

Итак, Виггин понимает, что его армия была специально подобрана, но не знает, кто ее подбирал. А может, он знает, но не хочет сейчас открывать все карты перед Бобом. Трудно понять, что именно Виггин вычислил, а о чем догадался.

– Они тебя никогда не сломают.

«Ты бы удивился, если бы знал…»

Виггин резко вздохнул, внезапно, как от боли, или словно пытаясь дышать под сильным ледяным ветром. Боб глянул на него и понял: свершилось невозможное. Виггин не поддразнивал его, он просто изливал ему душу. Не всю. Но пусть даже частицу. Эндер открылся ему как человек. Ввел его в ближний круг.

Он сделал его… кем? Советником? Доверенным лицом?

– Возможно, тебе еще предстоит удивиться, – сказал Боб.

– Есть предел тому, какое количество новых идей я смогу выдвинуть. Скоро кто-нибудь подготовит мне такую ловушку, которую я не сумею придумать сам, и я окажусь захваченным врасплох.

– Ну, это еще полбеды, – ответил Боб. – Подумаешь, большое дело – проиграть один раз!

– Нет, это будет беда. Я не имею права проиграть ни одной игры. Если я проиграю…

Эндер не закончил свою мысль. Боб так и не понял, какие последствия такого события мерещились Виггину. Легенда о Виггине Идеальном Воителе рассыплется в прах? Или его армия потеряет веру в него и уверенность в собственной непобедимости? Или это имеет отношение к настоящей войне и поражение в Боевой школе может пошатнуть веру учителей в то, что Эндер и есть будущий победитель жукеров, тот, кто поведет флот? В то, что он может быть подготовлен до того, как начнется вторжение жукеров?

Так как Боб не знал, насколько глубоко проникли учителя в его собственные мысли насчет будущей войны, то он предпочел промолчать.

– Мне нужна твоя умная голова, Боб, – говорил Эндер. – Я хочу, чтобы ты придумывал решения проблем, с которыми мы пока еще не столкнулись. Я хочу, чтобы ты придумывал трюки, которые еще никто не использовал, потому что они кажутся совершенно бессмысленными.

«Так вот, значит, о чем ты думал, Эндер! Что же ты предложишь мне? Чем объяснишь свое предложение?»

– Почему я?

– Потому что сражающихся так же хорошо в армии Драконов хоть и мало, но можно найти, однако в ней нет ни одного солдата, который соображал бы лучше и быстрее тебя.

«Значит, ты понял». После целого месяца обманутых надежд Боб наконец почувствовал, что все, что происходило, – и как происходило – было к лучшему. Эндер видел, каков он в бою, он судил о Бобе по делам, а не по баллам, самым высоким за всю историю школы. Он завоевал уважение Эндера, а это было признание единственного человека, мнение которого Боб так ценил и мнения которого так ждал.