Тень императора
Шрифт:
Бедность не для нас — сказал один из первых маркизов, и Люк Чентерья, двадцать девятый глава семьи, никогда и ни в чем не испытывал нужды. Он мог тратить столько, сколько считал нужным, но не шиковал, ибо его так воспитали. Он мог построить огромный замок, но ему хватало старого, которой воздвиг еще прапрадед. Он мог получить придворную должность, но не считал, что это необходимо. Он мог собрать большую армию наемников и отправиться на войну, за славой и добычей, но не любил кровопролития. Нет. Как и все Чентерья, он был домоседом и всю свою жизнь, не считая редких выездов в столицу, посвятил лошадям. И пусть кто-то считал
Однако пришла беда. Канцлер Тайрэ Руге и великий герцог Ферро Каним положили глаз на владения Чентерья. После чего Люку выдвинули ультиматум. Либо он выплачивает отступные в размере миллиона иллиров и отдает часть своих знаменитых конных заводов семье Канимов. Либо его обвиняют в неуплате налогов и объявляют предателем империи. Такие условия выдвинул главе семейства посланец канцлера Сим Ойса.
На размышления дали пять дней. Сумма отступных для Чентерья была не слишком велика, и маркиз мог заплатить. Но конные заводы… Это было слишком… Никогда и никому, даже в самые трудные времена, потомки исанийских королей не отдавали свои пастбища и табуны производителей. И Чентерья решил сопротивляться.
В надежде найти управу на канцлера и великого герцога, Люк отправился в столицу, искать правду, и вскоре вернулся. Никто не желал брать его под защиту, какие бы деньги маркиз ни предлагал. А затем ему настоятельно посоветовали уступить графу Руге и Ферро Каниму, слишком они сильны.
С тех пор Люк Чентерья запил. Каждый день он прикладывался к бутылке и к вечеру был мертвецки пьян. А близкие люди смотрели на него и не понимали, что происходит. Ну, а маркиз хранил тайну и ждал посланников канцлера. Но они все не появлялись, хотя срок ультиматума уже истек, и от этого Чентерья становилось страшно. А что если граф Руге решил поиграть с ним? Что если всемогущий канцлер и грозный великий герцог узнали о его попытке их остановить? Что тогда и чего ждать? Ведь они, в отличие от Чентерья, обладали реальной силой. Значит, могут послать в Исанию карателей и убийц? А вдруг враги уже рядом? Как быть и куда бежать?
Маркиз сам себя пугал, накручивал, и от этого ему становилось еще хуже. Страх сковал главу семьи, и новый день он планировал снова начать с выпивки, чтобы хоть немного снять нервное напряжение. Но вино уже опротивело и не лезло в горло, а недобрые предчувствия продолжали сжимать сердце, и он боялся каждого нового дня.
— Господин маркиз, — снова появился Арчи.
— Что!? — Чентерья резко обернулся и ожег секретаря гневным взглядом. — Я же сказал, что меня ни для кого нет!
— К вам гость… — Арчи поморщился и добавил: — Из столицы.
— От кого он? Как выглядит?
— По виду отставной офицер, представился бароном Эхартом.
— Он от канцлера?
— Эхарт про него не упоминал, но настроен серьезно.
— С чего ты так решил?
— Ведет себя чересчур напористо и держится уверенно, словно не он к нам в гости пожаловал, а мы к нему.
"Значит, все-таки посланец канцлера", — подумал маркиз и сказал:
— Впускай гостя.
Барон Эхарт появился через минуту. Среднего роста широкоплечий воин, не старше двадцати пяти лет, подтянутый и пластичный. Наверняка, отличный фехтовальщик. На широком армейском ремне ирут и кинжал. Черный камзол и бриджи. Сапоги в серой пыли. Взгляд уверенный. На голове широкополая шляпа с эмблемой в виде красного солнца и руны Справедливость.
"Точно, человек графа Руге, — решил маркиз, закончив рассматривать посетителя. — И что делать? Отдать вымогателям, что они просят, или сопротивляться? Придется уступить, а иначе всем плохо будет".
— Чем обязан? — Чентерья поднялся.
— Позвольте представиться, господин маркиз, — гость щелкнул каблуками и резко, по-военному, кивнул: — Барон Нунц Эхарт, вассал графа Уркварта Ройхо.
— Так вы не от канцлера? — удивился маркиз.
— Нет. А даже наоборот.
— В смысле?
— Мой сюзерен, граф Ройхо, если вы не знаете, с недавних пор назначен советником Его Императорского Величества.
— Вот как? И что из этого?
— Его Величество император Марк Четвертый Анхо узнал о бесчинствах, которые вершит канцлер, прикрываясь своей должностью и доверием государя. И граф Ройхо ведет расследование этих деяний.
— Фух! — маркиз побледнел и упал на стул.
— Что с вами, маркиз? Вам плохо!?
Эхарт бросился к Чентерья, но тот махнул рукой:
— Это нервное. Сейчас пройдет. Мне показалось, что вы принесли плохие новости, а тут радость. Я знал, что император получит мои письма и не оставит род Чентерья в беде. Слава пресветлым богам!
— Слава богам! — барон поддержал маркиза, поправил ножны с мечом, скинул шляпу, расположился напротив хозяина и продолжил разговор: — Как вы понимаете, маркиз, мы хотим вам помочь. Защиту гарантируем. Но вы должны оказать нам содействие.
— Что от меня потребуется? Деньги, мои лошади, связи нашей семьи? Я помогу, только скажите, чем, и оградите меня от канцлера.
Барон улыбнулся:
— Мы не вымогатели. Посчитаете нужным помочь, не откажемся, и любые пожертвования пойдут императору. Но это потом. А сейчас все просто. Расскажите, кто к вам приезжал, что от вас требовали канцлер и великий герцог, к кому вы обращались за помощью и через кого передавали послания для императора.
— Да. Я все расскажу. Мне скрывать нечего.
Империя Оствер. Эвергард. 30.05.1407 г.
По кварталу Найра, что в славном своими доблестными рыцарями и прекрасными дамами городе Эвергард, шел молодой дворянин. Плечистый высокий блондин в потертом сером полукафтане, при остром клинке, который висел на боку, и тощем кошельке. Звали его шевалье Хаген Тракайер и, несмотря на тяжелые хмурые тучи, нависшие над всей имперской провинцией Эверцн, наблюдая за уличной суетой родного города, он улыбался. Хотя иногда его улыбка казалась гримасой, а лицо аристократа уже успели избороздить глубокие морщины.
Он рано остался без родителей, сгоревших в охватившем родовое поместье пожаре. Не имел высоких покровителей при дворе и не мог рассчитывать на богатых родственников. Поэтому детство у него было трудным и случалось, что Хаген, которого воспитывала тетка, многодетная вдова мелкого чиновника, радовался куску пресной лепешки и головке репчатого лука. Что поделать, не всем же быть богачами? И Хаген не унывал. Будущий гвардеец верил, что его жизнь обязательно переменится к лучшему, и готовился к поступлению в военный лицей.