Тень Лучезарного
Шрифт:
– Бьется что-то, – прошептал Лаурус, снова закрыв глаза, и в это мгновение Мурус закричал:
– Гахи!
Они ползли по заснеженному горному склону, словно тараканы по грязному трактирному столу или блохи по сдохнувшей собаке – сплошным ковром. Со стен крепости, на которых застонали трубы, полетели стрелы, но они, казалось, тонули в черной пелене, не прореживая ее. Вот на зубчатые бастионы высыпала дружина Хонора, затрепетало зеленое полотнище с желтыми цветами, но тысячи хонорских воинов казались жалким островком под напором летящего с горы селя. Минута, вторая, и вот гахи облепили бастионы, поползли вверх, срываясь от летящих в них стрел, камней, потоков смолы, но это были только оспины на новом окрасе хонорских башен. Не прошло и получаса, как черная пелена перевалила через край стен, и стон хонорских труб сменился визгливым писком гахских дудок.
– Они воют, – сказал Лаурус. – Они беспрерывно воют.
– Мы тоже сражаемся не молча, – стиснул зубы Мурус. – Что ты разглядел?
– Я увидел, что один из лучших атерских замков пал за час, – прошептал Лаурус.
– Прошло два часа, – поправил помощника Мурус. – Да и не такие крепости пали. Бабу, а особенно Раппу не покорились даже Лучезарному. А гахи их взяли. Еще что?
– У них нет мечей, – нахмурился Лаурус. – Отсюда далеко, почти лига, но я вижу, что у них нет мечей. Мало у кого. В основном легкие луки и короткие копья с широкими, часто изогнутыми наконечниками. Доспех легкий, но прочный. Стрелы не приносят им слишком большого урона. Щиты маленькие. Они их закидывают на спину, когда лезут по стенам, закрепляют на головах. Я могу ошибаться, но здесь не все войско. Не знаю, правда ли, что их под триста тысяч, но Хонор взяли не более пятидесяти.
– Это все? – спросил Мурус.
– Они бросали что-то, – нахмурился Лаурус. – Мне даже показалось, что сквозь их вой я слышал хлопки. Фейерверки так хлопают на праздниках. Раньше хлопали. И еще, странный дым поднимается над замком. Он – желтый. Магия?
– Не знаю, – покачал головой Мурус. – Не чувствую. Хотя Софус говорил, что я мог бы стать… неплохим магом. И еще он говорил, что не нужно все объяснять магией. Потому что даже саму магию можно объяснить чем-то гораздо более простым.
– Почему же… – не понял Лаурус. – Почему ты не стал магом? Это же…
– Потому, – хлопнул помощника по плечу Мурус. – Потому что никогда не становись кем-то, кто неплох. Выбирай то, где ты будешь лучше других. Трубим отход. Трубачи!
– Мы отступаем? – спросил Лаурус.
– А ты хотел, чтобы я оставил половину войска на улицах Хонора? – удивился Мурус. – Нет, мы идем в поле. И первым делом подойдем поклонимся Субуле.
…Летом это были хлебные поля. Перемежаемые небольшими рощицами, они тянулись до границ Тирены, теперь усыпанных поганым пеплом. Сейчас над ними кружил снег. Тридцать пять тысяч войска Раппу заняли один из двух пологих холмов, составив ряд из щитов длиной в половину лиги. Воины располагались друг за другом, и таких рядов получалось более двадцати. Еще три больших отряда, вооруженных луками, ждали своего часа за ними. Два по флангам и один чуть в стороне, ближе к реке. От строя до крайних домов Хонора было около полутора лиг, на котором воины Субулы разбрасывали охапки соломы и проливали их земляным маслом. На вершине холма были укреплены две замковых баллисты из Бабу. Все это Лаурус разглядывал, подъезжая вместе с Мурусом и пятеркой посыльных к палатке Субулы, которая расположилась на вершине холма между метательными машинами.
Субула сидела на раскладной матерчатой скамье и прихлебывала горячий напиток из чаши. Встала на ноги она только тогда, когда Мурус с эскортом оказались в пятидесяти шагах. Ее рост был таков, что останься Мурус верхом, ему бы не пришлось наклоняться, чтобы пожать руку невестки королевы Раппу. Впрочем, руку она не протянула. Поклонилась, кивнула на чан, от которого поднимался пар.
– Вы были не слишком быстры, но лучше поздний ум, чем поздняя глупость. Хотите освежить себя? Ягодный отвар с вином и медом.
– Низкий поклон тебе, Субула, – спрыгнул с лошади Мурус. – Нас семеро. Чаши найдутся?
– Найдутся, – сказала Субула и сама, не призывая слугу, которых и не было поблизости, наклонилась к сундуку и извлекла из него стопку глиняных чаш, потом раздала их гостям и взглянула на Муруса. – А слуг здесь нет. И посыльных тоже. Если надо что-то приказать, я могу крикнуть так, что услышат и в вашем войске.
– Ты читаешь мысли? – удивился Лаурус.
– А ты как думал? – подняла брови Субула. – Или, думаешь, как я вышла замуж за Лентуса Нимиса, да упокоит Энки его бренный дух? Он единственный думал обо мне с нежностью, не насмехался над моим ростом и силой. Да и так, хорошим был парнем, – Субула сглотнула, шмыгнула носом и вдруг рассмеялась. – Не бери в голову. Я шучу. Нет, что-то я могу угадать, но твое удивление было написано у тебя на лице. Спрашивайте, но имейте в виду, времени у вас мало, советую поторопиться, через час будет битва.
– Как расставить войско? – спросил Мурус.
– У вас мало щитов, – задумалась Субула. – Но воинов больше. И оружие у них получше. Ставь столько же рядов, сколько у меня, но щиты расставляй не на каждом ряду, а через три. Два последних ряда можешь выстроить из подвод. Только лошадей отгони, а подводы лучше опрокинуть набок. Тот холм севернее, подобен этому, но чуть выше. Уйдет примерно двадцать тысяч войска на это. А их у тебя всего около восьмидесяти. Всю конницу оставляй в тылу. Всех лучников – ближе к вершине холма. И имей быстрые отряды, если гахи будут обходить справа или слева. Хотя, слева для гахов – я, так что… Не станут они обходить.
– Все поняли? – обернулся к посыльным Мурус. – Вы двое. Допивайте и быстро к войску. Передавайте все это тысячникам. Выстроить войско. У них есть полчаса.
Загремели чаши о стол, Субула растянула губы в улыбке.
– Не волнуйся, почтенный Мурус. Этих мы уничтожим. Их легче победить, чем Орду. А с ней тебе уже сражаться приходилось.
– Но Аштарак мы оставили, – заметил Мурус.
– Нельзя пробить головой стену, – пожала плечами Субула.
– А это? – показал Мурус на хонорский замок и на оставленный город, на зданиях которого уже были различимы тени гахов.
– Их около пятидесяти тысяч, – сказала Субула. – Всего в войске около трехсот, но после взятия Раппу и Бабу осталось где-то двести пятьдесят. Если мы не оплошаем, то уменьшим сегодня гахов еще на полсотни тысяч.
– Послушай, – нахмурился Мурус. – Почему ты не сказала то, что сказала мне, – Гратусу? Ты понимаешь, что Хонора больше нет?
– Я не лекарь, – покачала головой Субула. – Впрочем, я и сама бы не покинула замок Раппу, когда гахи полезли на его стены. Нужно было увидеть. Я, конечно, проливала стены льдом, но сейчас слишком тепло. А в покоях Гратуса я провела несколько дней. И каждый день умоляла его покинуть город. И сказала ему больше, чем тебе. Он не внял моим словам. Это был его выбор. Ты оказался умнее, воевода.
– Что нам делать? – спросил Лаурус Субулу. – Мне кажется, что ты знаешь больше, чем мы, и не только о гахах.
– Сейчас мы сражаемся с гахами, – произнесла Субула. – И их нужно уничтожить. Хотя бы потому, что от них беззащитны наши бастионы. Наши дома. Гахи вкусили человеческой плоти, поэтому отныне и навсегда, во время этой битвы и после нее, гахов нужно истреблять. Даже если однажды они выродятся в обычных воров. Думаете, Лучезарный просто так скрыл их в подземельях Донасдогама? Готовил свое возвращение? Он уберегал свое главное войско от кровавых усобиц. Нельзя смешать молоко и кислое вино. Пропадет и то, и другое!