Тень луны
Шрифт:
Потом мысли его перекинулись на другое. Весь вчерашний день Москва только и говорила, что об убийстве в Питере. Затем поползли слухи, что она вместе со своим помощников перевозила крупную сумму денег для своей партии. Кононову вспомнилось давнее предложение Тарланова: наезд на двух "перевозчиков" с миллионом долларов, один из них - сам же и наводчик. При разговоре присутствовал Большаков. Не об этом ли деле он тогда толковал? Сумма не малая, операция с виду очень проста и Гена вполне мог, за его спиной, клюнуть на эту приманку. Теперь Тарланов убит, Большаков, судя по всему, тоже. Их использовали, кто-то гораздо более сильный и опытный. И дело тут не в миллионе долларов, хотя и в них тоже. Целили в депутатшу, чтобы всколыхнуть общественность, направить острие на всяческих радикалов. А под шумок продолжать делать свои дела. Тонко задумано, бей своих, чтобы чужие боялись.
Еще вчера днем Кононов позвонил в редакцию "Свежей газеты".
– Рома, надо бы встретиться.
– Через час, в сквере, возле редакции, - тотчас откликнулся журналист, нисколько не удивившись.
Вопрос, который Игорь поставил перед Корочкиным, звучал примерно так: что в его пронырливой репортерской братве знают или думают об убийстве в Питере?
– Без спецорганов тут не обошлось, - ответил Рома.
– Этим в воздухе воняет. И все эти созданные комиссии во главе с министром МВД и Аршиловым туфта. Поскольку там, в дамской сумочке лежал миллион долларов, завернутый в носовой платочек, то это - еще одна версия прикрытия. Уголовная. Чтобы разбомбить какую-нибудь питерскую или московскую группировку. А заодно проехаться и по крайне левым и чересчур правым. Короче, сам же обо всем догадываешься.
– Догадываюсь, - согласился Игорь. Их выводы сходились. Но если там действительно принимал участие Большаков, то теперь жди худшего.
– Есть у меня для тебя одна новость, - облизнувшись, произнес Корочкин. Будто приготовился съесть кусок торта.
– Но так просто даже прыщ не вскочит.
– Назови сумму. Если новость интересная - сойдемся.
Корочкин назвал. В ответ услышал ироничный посвист.
– Это твой враг, - добавил журналист.
– Я думал, он тебе нужен.
– Хорошо, говори.
– Мовлад приезжает в Москву двадцать второго или двадцать четвертого декабря. Инкогнито, но как полномочный представитель Масхадова. Поэтому здесь его никто не тронет. Из официальных структур. А из неофициальных?
– Интересно. Что дальше?
– Мне звонили из Грозного, я - один из тех немногих журналистов, которые его будут обслуживать. Ведь я - почти друг Мовлада. Кунак.
– Поздравляю.
– Но цель его поездки, по моей информации, иная, - продолжил Корочкин.
– Наркопоставки. Новые пути, новые люди. Но это уже за отдельную плату.
Игорь усмехнулся, ему нравилась лихая работа журналиста.
– Молодец, уважаю, - насмешливо сказал он.
– Считай, что ты зачислен в мой штат.
Они еще некоторое время потолковали, затем Роман ушел. А Кононов еще некоторое время погулял по скверу, обдумывая сказанное. Ситуация складывалась интересная, на ее развитие денег жалеть не стоит. Бандиты из Чечни вновь стали толкаться в Москве, считая ее побежденным городом. Там, у себя, они с легкостью захватывают в плен полномочных представителей Президента, генералов МВД, зарубежных журналистов-разведчиков, отрезая им головы, и все сходит с рук. Кремль боится, у него нет государственной воли даже пикнуть. Своеобразная политика трусов - показать всему миру, что Россия стоит на коленях и не собирается подниматься. Там может быть, воля к сопротивлению найдется у кого-то иного?
Неожиданно Игорь заметил, что навстречу ему торопливо идет, почти бежит Мила Гринева. Она остановилась перед ним, в распахнутой шубке, с раскрасневшимся свежим лицом, с синим жгучим блеском в глазах.
– А я тебя из окна увидела!
– сказала она, волнуясь.
– Я тут проездом.
– А у меня изменились обстоятельства. Улетаю в Париж через две недели. Не хочешь составить мне компанию? Хотя бы на рождественские праздники.
Он улыбнулся. Теперь Игорь понимал, что так притягивает его к ней. У нее всегда будут в жизни одни праздники, через край, уж так устроена. Всегда возле нее будут веселые люди, смех, шампанское, жокеи и матадоры. Поэтому с ней приятно и радостно проводить время. Ее будут любить и она будет счастлива до самой смерти, что бы ни происходило вокруг, как бы ни страдали другие. Вольная птичка, сидящая в золотой клетке. Но для кого вся жизнь - праздник, тот губит не только себя, он обольщает других.
– Нет, не могу, много дел, - отозвался на ее слова Игорь.
– Встретимся перед отъездом?
– в ее голосе почувствовалась тревога, будто он уже уходил из ее жизни.
– Непременно. Я позвоню.
– Я люблю тебя, - прозвучало отчаянно.
– Я - тоже, - ответил он и пошел по аллее сквера к своей машине.
7
Кононов несколько раз спускался с крыши на чердак, чтобы согреться, но, боясь пропустить следственную бригаду, через пару минут возвращался обратно. Подпрыгивая, разминал мышцы. В общем-то ничего, в армии бывало и хуже, когда приходилось стоять в карауле четыре часа в двадцатиградусный мороз. Но и сейчас тот же караул, только за выстрел потом отчитываться не перед старшиной, а перед вечностью.
В начале первого он услышал шум подъезжающих машин. Три милицейских "уазика", две черные "волги". На землю высыпали люди. Кто в форме, с автоматами, кто - в штатском. Вывели "ворошиловского стрелка", в наручниках. Затем "браслеты" сняли. Отсюда не убежишь, автоматчики встали в разных точках, по периметру. Следователь в темном пальто и меховой шапке начал что-то спрашивать. "Отморозок" отвечал, показывая рукой. Пришлись. Кононов поймал в оптический прицел лицо убийцы. В сетке ПСО не было перекрестия, только дальномер, шкала боковых поправок и основной угольник для прицеливания. Отличным человеком был ижевский оружейник Евгений Драгунов, удобную смастерил штуковину. Лицо "отморозка" оказалось бледно-желтым, с покатым лбом, кровоподтеками на скуле, рубцом на подбородке, бесцветными водянистыми глазами. И этот урод убил Сержа. Игорь задержал дыхание, взял в прицел точку у основания черепа. Мягко нажал на спуск, послышался щелчок. Тело "отморозка" завалилось прямо на следователя...
Кононов положил винтовку, поднялся и пошел вниз, к лестнице.
8
Теперь предстояло дело, требующее гораздо больших усилий и в одиночку его не решить, - это Игорь понимал отчетливо. Мовлада будут охранять куда тщательнее, и, скорее всего, подключат московскую спецуру. Чтобы не дай Бог чего не вышло с дорогим гостем, отрезавшим во время войны уши русским солдатам А то Чечня осерчает и возьмет Кремль приступом. Конов позвонил в Сиэтл и вызвал на Родину Каратова. Затем отправился к Николаю Сабурову была не была!
Он разговаривал с ним часа три, понимая, что только откровенность может принести плоды, склонить чашу весов в его сторону. Игорь рассказал все. О Максе и Литовском, втягивавших его в их "мировую систему", о Мовладе, о Стасе и Флинте, о созданной им структуре, о Большакове и депутатше, о Корочкине, о своих идеях, которые, впрочем, были Сабурову известны. О многом. Даже от Отаре Мголаблишвили, который был готов поддерживать его борьбу. Николай слушал, кивал головой, переспрашивал, долго думал.