Тень луны
Шрифт:
– Игорь, ты пойми, кто положил камень в строительство демократии здесь, в России, и в Восточной Европе?
– мягко произнес Горбатый.
– Для кого нужен новый мировой порядок? Ведь по большому счету мне чихать на любую власть. Было бы сало. И так тебе ответит каждый, выйди на улицу. Девяносто девять человек из ста. Не останься в одиночестве.
– Ладно, Макс, - Игорь поднялся, - рад был тебя повидать. И вас тоже. Еще встретимся.
– Желательно не затягивать!
– бросил вслед Литовский.
Хлопнула дверь, а когда они остались вдвоем, Леонид раздраженно произнес:
– Гнида упрямая.
– Ничего, повернем в нужном направлении, - возразил Макс.
3
Попросив Диму отогнать машину чуть дальше, но так, чтобы оставался виден подъезд, Кононов стал ждать. Прошло минут сорок, прежде чем из дома вышли Макс и Литовский. Когда они разъехались, Игорь произнес:
– Дай мне свою "беретту".
Дмитрий числился в охранном агентстве, поэтому имел право на ношение оружия. Вытащив из-за пояса пистолет, водитель спросил:
– Мне пойти с вами?
– Не надо. Просто жди.
Закрыв дверцу, Кононов пружинисто пошел к подъезду. Поднялся на лифте, позвонил. Корочкин не ожидал вновь увидеть "дорогого гостя".
– Шляпу забыл?
– пошутил он.
– Ее самую.
Игорь вошел в комнату, повернулся к журналисту. Затем вытащил из кармана "беретту".
– Рома, здесь пятнадцать патронов, калибр 25. Тебе хватит одной пули, чтобы разнести башку. Ты веришь, что я это готов сделать?
Корочкин слегка побледнел, но держался стойко. Даже попробовал усмехнуться, но губы лишь скривились в полуулыбке.
– Верю, - произнес он.
– Чего надо?
– Два вопроса. Первое: все о Литовском. Не сомневаюсь, что ты нагреб на него кучу материалов. Вываливай. И второе. Кого ты взял на крючок в моем окружении? Кого доишь с информацией.
– Дураком не буду, - ответил Корочкин, вытащив пачку сигарет.
– У нас профессия такая - обмениваться информацией. Особенно под дулом. Хотя лучше за деньги. Но в данном случае они не актуальны. Тебя интересует взрыв на Неглинной? Флинта на тот свет отправил Литовский, по заказу своего олигарха. В общем-то, это ясно. Я же тебе говорил, что он сволочь? Хотя сволочи почти все, с кем приходится общаться, и я в том числе. Не в порядке самокритики, а в порядке самоуважения. Жизнь такая. Есть у меня на него еще всякое, но впрямую к тебе это уже не относится. Или говорить до кучи?
– Время у нас навалом, послушаю. Но сначала на второй вопрос.
– Здесь посложнее. Человек этот относится к тебе с уважением, просто болтлив не в меру. А вышел я на него после поездки в Чечню. Ну, тогда, во время войны.
– Когда встречался с Мовладом?
– Когда брал интервью, по заказу редакции, у одного из полевых командиров, - поправил Корочкин.
– Да, у Мовлада. Он тоже оказался болтлив. Знаешь, эта эйфория победы и все такое... Я его "подвел" к нужной теме.
– К смерти Стаса.
– Ну, и к этому тоже. Интересная оказалась диспозиция.
– Кто?
– Неужели сам не догадываешься?
Игорь посмотрел на "Беретту", потом на Корочкина. Тот вздохнул. Начал говорить. Кононов некоторое время слушал его, не перебивая, затем сунул пистолет в карман.
– Ладно, Рома, хватит. Береги себя, а то шляются у тебя тут всякие...
И пошел к двери.
4
Серж отыскался в пивном баре "Саяны" - его излюбленном месте, где он коротал время с Петро и Длинным за уставленным графинами столом и грудой креветок. Очевидно, он уже в который раз рассказывал одну и ту же историю, не только друзьям, но и молчаливым креветкам, а увидев идущих к столику Игоря и Диму, вновь начал:
– А Мишель-то оказался прав! Нет, вы знаете что случилось?
– Ну что?
– спросил Игорь, пододвигая стул.
– И это накануне свадьбы! Прав Мишка, вот гад. Имитатор хренов. Уважаю. Извинюсь перед ним. Решил я, значит, вчера вечером немножко гульнуть. Устроить этакий мальчишник.
– Прощание с холостяцкой жизнью, - подсказал Петро.
– И поехали к Крючку, приятелю своему из Реутова, - продолжил Серж, залпом осушая полграфина.
– Все нормально. Сидим мы вчетвером в сауне, потеем. То-се, водочка, бассейн. Я умиляюсь - скоро стану совсем другим человеком. Начинается жизнь новая. Ладно. А чего-то не хватает. Сами понимаете. Крючок предлагает: девочек, что ли, вызвать? А чего?
– Пуркуа па?
– блеснул эрудицией Длинный.
– Слушайте дальше.
– Я, конечно, не возражаю. Крючок говорит: есть у меня одна, на примете, баба-класс, со всеми четырьмя управится. Никто не возражает. Звонит по сотовому, ждем. Сидим в простынях, как римляне, привратник нам орешки щелкает. Проходит время. Я им про свою будущую жену толкую, какая она умница и раскрасавица. Как пошла по дороге светлой, свернув с темной. Слезу пускаю.
– Это на вас не похоже, Сергей Данилович, - вежливо произнес Дима.
– Ну не слезу, а разморило меня. Дверь в предбаннике хлопает, приехала класс-баба. Входит к нам в обнаженном виде.
– Можешь не продолжать, - сказал Игорь.
– Нет, вы картину Репина "Не ждали" помните? Или "Здравствуйте я ваша тетя" смотрели? Кого же я вижу перед собой? Ларису, свою непорочную невесту. Которая мне клялась и божилась. Мать твою!
Серж осушил еще полграфина, но пыл его, очевидно, уже давно угас. Сейчас доносились лишь отголоски эха.
– А может, она тоже себе мальчишник решила устроить, на прощанье? спросил Игорь.
– Что же потом?
– Выбил я ей два зуба - на память, и уехал. Свадьбе конец, - закончил Серж, вздохнув как Аякс, перебивший стадо свиней и неожиданно прозревший.
– Грустная история, но Мишель тебя предупреждал, - заметил Петро.
– Не вяжись с блудницей.
– А ты знаешь, как их отличить - блудницу от порядочной женщины? спросил Игорь.
– Это еще вопрос вопросов. Печать в паспорте не ставят. Где кстати он?
– С утра разыскиваем, - сказал Серж.
– Пропал куда-то. И Большакова нет.