Тень мачехи. Том 2
Шрифт:
В приёмнике пришлось сделать остановку – Марина побежала с номерком в гардероб, а Татьяна в раздевалку дежурантов, где оставила свою шубу. Застегнув её на груди, она посмотрела в зеркало – хотела поправить капюшон. И замерла, поразившись: лицо было бледным, на лбу и в углу рта залегли скорбные морщинки. Таня легко похлопала по щекам, чтобы они порозовели. Попыталась уговорить себя не принимать близко к сердцу слова заведующей. Но от мысли, что сейчас придется везти эту Марину домой, как королеву, на душе стало еще гаже. И ведь не высказать ей всё, ребенок
«Нет уж, не молчи! – сказала она себе. – Нужно, наконец, поставить ее на место!»
И от этого решения сразу стало легче. Потому что накопилось столько, что складывать некуда – как вещей в тех пакетах, собранных Татьяной для Марины из чувства сострадания.
Когда она подошла к двери приемного покоя, Фирзина с Павликом были уже одеты.
– Ну, Павлик, больше не болей! – пожелала Тамарочка, наклоняясь и целуя светлую макушку.
– Не буду, тётя Тамара! – пообещал он, подняв лукавую мордашку.
– Смотри, ты слово женщине дал, мужчина! – пожал ему руку Купченко.
– Спасибо за помощь, – раскланялась Марина. И Демидовой показалось, что это прозвучало фальшиво, будто с затаённой ненавистью. Она одёрнула себя: «Давай, всех чертей на нее повесь!» Но особого желания каяться не возникло.
Они втроем подошли к «лексусу» Демидовой, и Татьяна, открыв багажник, загрузила в него пакеты. Павлик вертелся рядом, восторженно ухал и тарахтел без умолку:
– Тётя Таня, какая у вас машина большая! А это иномарка, да? А можно посмотреть, как там внутри устроено?
– Можно, – чуть повеселев, улыбнулась она. – Мы же сейчас на ней домой поедем. Давай, запрыгивай, и пристегнись там!
Она открыла заднюю дверь, впуская мальчишку. Он мигом прошмыгнул внутрь и завертелся на сиденье, пытаясь рассмотреть и потрогать всё сразу. Марина ухватилась было за ручку передней дверцы, но Демидова остановила её.
– Не торопитесь, я хочу кое-что обсудить, – сухо попросила она.
Фирзина попыталась изобразить на лице удивление, но сквозь эту гримасу явственно читались паника и трусливое желание отпереться от всего, что предъявят. Впрочем, она послушно отошла от машины вслед за Таней.
– Скажите, вы действительно считаете меня виноватой в своих проблемах? – еле сдерживая злость, спросила Демидова.
– Я?.. В каких?.. – пролепетала Фирзина, отводя взгляд.
– Вы сказали Инессе Львовне, что это я заставила вас устроиться на две работы, и теперь вы не справляетесь из-за усталости. Это так?
– Да она неправильно поняла! – заюлила Фирзина. – Наоборот, вам спасибо! Теперь получка хорошая, и сыну вы вон сколько всего накупили! А с работой я справлюсь, вот освоюся…
– Но зачем врать, что я у вас ребенка отобрать хочу?
– Ну, вы же хотели! Мы даже поругались с вами! И я не знала, что вы мне помогать решите, – запричитала Марина.
– Но почему вы об этом сказали сегодня утром, и так, будто я до сих пор хочу забрать Павлика? – не унималась Демидова.
Фирзина помялась, а потом выпалила:
– Ну, простите, бес попутал! Вылетело по глупости!
И умоляюще
– Хорошо, извинения приняты, – через силу кивнула та. – Но, Марина, я хочу ещё раз подчеркнуть: вашу судьбу не я решаю. Моим делом было договориться о трудоустройстве, но если вы не будете делать свою работу, то я при всем желании не смогу удержать вас ни в больнице, ни в магазине.
– Но помогать-то нам вы не перестанете? – с беспокойством спросила Марина. – Мне ведь еще Павлика тянуть и тянуть, пока школу не окончит…
– Ну, знаете, и я не собираюсь тянуть его столько лет! – возмущённо сказала Татьяна, хотя настолько прикипела к мальчишке, что готова была помогать хоть всю жизнь. – Мальчику я всё, что нужно, купила. Он хочет в карате записаться – я готова оплачивать секцию. Но не ждите, что я буду полностью его обеспечивать. В конце концов, это ваш ребёнок и вам за него отвечать. Постарайтесь создать для него хорошие условия. Вот сейчас, к примеру – мы ведь едем к вам в барак, а могли бы в квартиру. Но я не вижу, чтобы вы её подыскивали.
– Так дорого же! И непонятно ещё, с работой-то! – Фирзина в сердцах пнула ногой ледышку. – В магазине-то этом испытательный срок. Если пройду – так сниму жилье, я же не отказываюсь! Самой, думаете, охота в этом гадюшнике кости морозить?
Это прозвучало искренне. Татьяна вздохнула.
– Ладно, пойдемте, отвезу вас, – сказала она.
Всю дорогу до дома Марина подавленно молчала, зато Павлик болтал за двоих: спрашивал, какая кнопка для чего, просил Таню включить то дворники, то магнитолу, то кондиционер. Но при виде родного дома мальчишка погрустнел, нахохлился, как замерзший воробышек. А Татьяна вдруг поняла – он боится. И без толку все разговоры о том, что его постараются защитить.
– Ну вот, приехали, – с нарочитой бодростью сказала она, заглушив двигатель. Из машины вышли молча, молча же открыли багажник и принялись выгружать пакеты. Поняв, что их слишком много, Демидова предложила:
– Давайте помогу занести в квартиру.
Марина почему-то оживилась:
– Давайте! А я вас чаем напою, у меня и пирог готов, с черникой! Летом вместе с Павлушей собирали!
– Нет, спасибо, я сыта, – ответила Демидова.
И уловила во взгляде Фирзиной обиду: мол, брезгует докторша-белоручка, за один стол с чернью садиться не желает…
– Я правда обедала недавно! – зачем-то попыталась оправдаться Таня, но Марина махнула рукой:
– Да ладно! Адвокат ваш тоже вчера не захотел.
– Юрий? – она не смогла сдержать удивленный возглас. – Он был у вас?
– Ну да, – растеряно ответила Марина. – Я думала, вы его попросили…
– Нет. А зачем он приходил? – пытаясь скрыть интерес, Татьяна взяла пакеты и направилась в сторону дома. Фирзина поплелась за ней, взяв остальные вещи. Павлик понуро брел следом.
– Да Славку пропесочить, – объяснила Марина, дыша почти в затылок Татьяне. – Говорит, мальчика выписывают, не бей его. И жену не трогай.