Тень мачехи. Том 2
Шрифт:
– Нет, Максим, извини.
По тому, как изменился её голос, он понял: сморозил что-то не то. «Да и плевать! – вновь разозлился он. – Сама толкает меня к Алёне, дура!» И сухо уточнил:
– Я правильно понял: даже если ты возьмешь его до развода, я потом не буду должен платить алименты?
– Да. Официально ты будешь ему никем, – заверила Татьяна. Её голос стал просительным: – Макс, пожалуйста, помоги с документами. Ну что тебе стоит?
– Ладно, – сдался он. – И, Тань… Чтоб ты знала. Я не такое животное, каким кажусь. Мне не всё
– Понимаю, Максим. Но я между детьми вообще никакой разницы не делаю. Может, из-за своей профессии. А может, устроена так.
«Да, устроена она по-другому, – думал он, повесив трубку. – Вроде спокойная, послушная, даже кажется – своего мнения нет. Не если что в голову взбредет – беги, спасайся. Добьётся своего во что бы то ни стало. Эту бы её энергию, да в другое русло… И жили бы нормально».
И снова накатило сожаление: хорошая ведь баба, точнее – человек хороший. Да и своя, родная задница под боком, привык уже за пять лет. «Но люблю-то я другую, – напомнил он себе. – А вот это уже козырь, который бьет все Танькины карты». Эта мысль успокоила, и Демидов поехал на работу. Заскочив по дороге в пиццерию, взял «Маргариту» и пару бутылок «Будвайзера»: подходило время обеда. Входя в офис, думал, что никого не застанет. Но главбух Малёва сидела на своем месте, как приросшая.
– Галина Алексеевна, пиццу будете? – спросил Макс, снимая куртку и вешая ее в шкаф.
– Ой, я на диете, – покраснела бухгалтерша. – Максим Вячеславович, спросить вас хотела: вы рекламу, что ли, дали? Прибыль за прошлый месяц на шесть миллионов выросла!
– Да, листовки по ящикам раскидали, – кивнул он. Листовки действительно были, но так, для отвода глаз – уж он-то понимал, что от этой макулатуры толку мало. А деньги в кассы пропихивал через прикормленных продавщиц – была такая в каждой аптеке. Уже половину той суммы, о которой договаривались с Василенко, удалось забросить на счет.
– Хорошо-то как! – Малёва радовалась, будто это её зарплату на шесть миллионов подняли. – А всё говорят: кризис, кризис!
– Вы деньги поставщикам перевели? – спросил Демидов. Василенко ждать не любит, и, если не увидит на своем счету бабло, которое сам же и принес Максу в виде налички, начнет дёргаться, неудобные вопросы задавать.
– Конечно! – закивала Малёва.
– Ну, значит, заслужили отдых, – сладко улыбнулся Демидов. – Можете идти домой, на сегодня ваш рабочий день закончен.
Ему не терпелось остаться в кабинете одному.
Бухгалтерша удивилась, но отказываться не стала – видимо, доброта начальника показалась ей заслуженной наградой за труд. Напялив на себя пальто болотного цвета и бежевый берет, блином лёгший на голову, она почтительно расшаркалась и вышла из офиса. А Макс, погрузившись в свое кресло, нажал на кнопку компьютера. И, дёргая за кольцо на пивной бутылке, почувствовал, как нервно дрогнула рука.
– Не ссы! – громко сказал он. – Ты мужик, или говно? Бабе написать
И зашел в соцсеть, на страничку Алёны.
Когда он сделал это в первый раз – давно, года три назад – было ощущение, будто в чужой дом попал: фотки на стенах знакомые, а вот как идёт жизнь в том доме, можно только догадываться. Сейчас, не видя особых перемен – картинки «С Восьмым марта!», которыми заляпали стену Алёны какие-то бабы, не считались – Макс почувствовал привычное облегчение. Тем более что поздравлений от мужчин не было.
Он глянул в правый верхний угол: там горел синий значок «Online».
– Ждёшь меня? – нервно хмыкнул он – больше для того, чтобы подбодрить себя. Открыл окно сообщения и, уже не колеблясь, написал давно заготовленную фразу: «Привет, Алёнка. Я поднялся, не сдох)) Возвращаюсь в Самару. Примешь?»
Его рука зависла над клавишей отправки. Всё бы сейчас отдал, чтобы стать смелее! Но глаза Алёны смотрели с фотографии равнодушно и чуть насмешливо, и он вновь показался себе жалким слюнтяем-неудачником с парой грошей в кармане… Отхлебнул пива, будто воды – таким оно было безвкусным. Но пожар внутри разрастался, пламя текло по венам – тут хоть упейся, не затушить.
Он прижался лбом к запотевшему стеклу бутылки. И ткнул пальцем в кнопку – как с обрыва шагнул.
Страх снова сжал горло. Что она подумает, когда увидит сообщение с незнакомого аккаунта – от человека с ником Бизон? Поймёт ли, кто это? Сможет ли вспомнить, как писала в той, брошенной среди объедков, записке: «Поднимешься – приезжай. Упадёшь – сдохни»?
В окне сообщения появились точки – она решила ответить! От нетерпения он чуть не раздавил в руке компьютерную мышь. Ждал так, будто от этих строчек зависела его жизнь. И сообщение пришло. Одно слово: «Максим?» И целый батальон улыбчивых смайликов.
Она его не забыла.
Будто радужным фейерверком взорвался внутри тугой тяжелый ком – и все сомнения, неудачи, печаль, которые он носил в себе, как ранящие осколки прошлого, перестали бередить душу. Накатило облегчение – будто война закончилась, и нет терпежа отстроить всё, распавшееся в куски. Он забарабанил по клавишам, торопясь, не выбирая больше слов: «Да, я, ты меня помнишь? Я не забывал никогда, хотел заработать и приехать. Чтоб всё сначала. А ты хочешь?»
Она ответила мгновенно:
«Макс, ты дурак, ну почему не написал раньше?»
«Ты где?»
«Я думала, ты умер!»
Сообщения летели одно за другим. А он сидел и улыбался – и вправду, дурак дураком.
«Я живой. В Москве», – он слегка приврал территориально, но столичный понт дорогого стоил. – «Поднял тут бабла, нам хватит и на дом, и на всё. Ты хоть не замужем там?»
Он знал, чувствовал, что она одна – но всё же…
«Нет. Считай, что тебя ждала», – и снова куча смайликов.
Он задумался: что ответить? Её не поймешь – шутит, или серьезно… И решил спросить прямо. Лучше уж сейчас, хватит с него догадок.