Тень мачехи
Шрифт:
— Нет уж, пусть до свадьбы продемонстрирует всё, что умеет! Вот это гопак, по-моему?
— Нет! Это танец любви! — пыхтя, вскричал Купченко. Его лицо раскраснелось, полы белой рубашки вылезли из брюк, а улыбчивое лицо светилось от счастья. Тамара вскочила, поплыла к нему, взмахивая столовой салфеткой, как платочком. А Таня с Яной захлопали в ритм музыке, подбадривая будущих молодоженов.
Отпраздновать помолвку предложила Таня — давно не собирались с друзьями, всё только по работе… а тут такой повод! Да и праздника хотелось, потому что настроение
И, словно в ответ на ее мысли, зазвонил мобильник. На экране высветилась фотография Павлика и Таня спешно схватила трубку. Но из-за музыки было плохо слышно, и она вышла в коридор, плотно закрыв за собой дверь гостиной.
— Паша, привет, как твои дела? — радостно спросила она.
— Татьяна, это я, Марина, — голос женщины звучал сдавленно, и говорила она торопливо, будто боялась, что услышит кто-то другой. — Вы можете Павлика забрать на пару дней? Чтобы пожил у вас.
— Конечно! — обрадовалась Таня. И тут же ощутила тревогу: — Что-то случилось?
— Славка в запое, буянит. Боюсь, как бы руки распускать не начал, — Марина едва не плакала. — Я-то ладно, как-нибудь справлюсь с ним, а вот за Павлика страшно! Пожалуйста, пусть он у вас пока поживет! Я вещи соберу…
— Так, я сейчас вызову вам такси, — вздохнула Татьяна, жалея, что не может съездить за ребенком сама. Знала бы, что так получится, не позволила бы себе даже бокал шампанского!
— И не возитесь вы с вещами, бегите оттуда как можно быстрее! — посоветовала она. — Выходите во двор и ждите машину. А потом сразу ко мне.
Вызвав такси на адрес Фирзиных и попросив приехать как можно быстрее, Татьяна вернулась к гостям. Витька с Тамарочкой уже покончили с танцами, и теперь сидели за столом вместе с Яной. Купченко произносил тост, держа в одном кулаке поджаристую курью ножку, а в другом — рюмку с водкой. Но, увидев встревоженное лицо Тани, спросил:
— Танюшка, чего стряслось?
Она присела у камина, мешая угли. И вкратце рассказала о разговоре с Мариной.
— Вот тупоголовая! — Яна скрестила руки на груди. — Говорили же ей: гони ты взашей этого алкаша, даже заявление на него писали — нет, она его прикрыла, а теперь воет!
— Ой, знаешь, Ян, таких дур много, — возразила Тамарочка, поправляя воланы на груди белой блузки. — Прощают, надеются на лучшее. И снова синяки замазывают. Созависимые отношения — страшное дело, не дай бог в них попасть. А мальчишку жалко, страдает из-за материной дурости! Вообще, такой мальчик хороший — на удивление! Добрый, вежливый, умненький… А ласковый какой!
— Ребят, извините, что так получилось, — садясь за стол, вздохнула Таня. — Праздник ведь, а тут проблемы решать приходится.
— Незачем извиняться! — воспротивился Купченко. И плеснул ей вина. — Мы все за Пашку переживаем, как за сына полка. Так что предлагаю не киснуть, а выпить за него! Только не говорите мне, что я повод для выпивки ищу. Я старый алкоголик, могу и без повода!
Сдвинутые бокалы звякнули, сверкнули под светом люстры, и Таня почувствовала, что, несмотря на тревогу за мальчика, настроение у нее улучшилось. Слушая байки Купченко, она нетерпеливо поглядывала на часы. Когда подошло время, набросила шубу и выбежала из дома — встретить такси.
Желтая машина с шашечками подъехала минут через пять. Павлик выскочил первым и побежал к Тане — обниматься. Следом вышла Марина. Ее лицо было испуганным и виноватым, платок на голове был повязан криво, спортивные штаны кое-как заправлены в сапоги, куртка расстегнута — Фирзина явно собиралась в спешке. Она протянула Татьяне большой полупрозрачный пакет, в котором лежала наспех брошенная одежда. И черную сумку с ноутбуком.
— Возьмите, а то пропьет, — сказала она, опустив глаза. — Павлик потом плакать будет… Пусть лучше у вас. А школьное в рюкзаке. Вы уж, пожалуйста, отвезите Павлика на учебу, конец четверти, ему нагонять надо…
— Не волнуйтесь, Марина, — успокоила ее Таня. И, помявшись, спросила, — как же вы домой сейчас? Не боитесь с пьяным наедине остаться?
— А куда деваться? — тяжело вздохнула Фирзина. — У него ж квартира по соседству, даже если выгоню — достанет.
И добавила, будто претензию:
— Но он, знаете, злится-то не на меня, а на Павлика. Славку же из-за ребенка по ментовкам таскали! И адвокат этот ваш из-за него приходил пугать!
Таня услышала злость в ее голосе, и напомнила:
— Мы не могли не вмешаться!
— Да знаю я, — отмахнулась Марина. А потом сказала, поразмыслив: — Может, и стоило Славку приструнить… Раньше-то он меня сразу за волосы бы оттаскал. А сейчас второй день пьет, но не трогает. Вот только мне все равно за Павлика беспокойно.
И Татьяна вдруг осознала, что Фирзина абсолютно трезва. Значит, не стала выпивать вместе с сожителем? И ребенка привезла — как могла, защитила.
За одно это ее стоило уважать.
Попрощавшись с Мариной, она пошла к дому, ведя Павлика за руку. Он крутил головой, и спрашивал:
— Тётя Таня, вы тут живете? Это ваш сад? А кто еще здесь живет?
— Мы с тобой поживем здесь немножко, — улыбнулась Татьяна. — И ты очень вовремя приехал: у нас праздник, помолвка дяди Витя с тетей Тамарой.
— А помолвка — это как?
— Они теперь жених и невеста, — с улыбкой объяснила Татьяна.
— Вау! — закричал Павлик, взбегая на крыльцо. Помпон на его синей шапке радостно подпрыгнул. А Таня, открыв перед ним дверь, подумала: нужно всё-таки помочь им с жильем, даже несмотря на потребительское отношение Марины. Потому что за мальчика страшно: сегодня Фирзина успела увезти сына, уберечь его от опасности — а в следующий раз все может сложиться по-другому. Так и до трагедии недалеко.