Тень поражения

Фабер Ник

Сражение с «Бандитом-1» закончилось почти сорок минут назад. Уцелевшие корабли противника сейчас спешно уходили «вниз» относительно плоскости эклиптики Бедергара, разрывная дистанцию с Седьмым флотом.

Одиннадцать кораблей, в том числе один из дредноутов — уничтожены. Ещё восемь придётся оставить. Почти все они относились к лёгким эскортным единицам, и большая часть из них пострадали во время атаки корветов и последовавшего за ней ракетного обстрела.

На самом деле, полученные ими повреждения не были столь велики, чтобы оправдать отданный Виктором приказ.

За исключением тяжёлого крейсера «Стойкий» и эсминца «Лаффает», все они могли продолжать бой. Проблема заключалась в другом. Все они получили повреждения двигателей и более не могли развивать необходимое ускорение. В такой ситуации они бы просто замедляли весь флот, что было недопустимо в текущей ситуации. А значит, их придётся здесь бросить.

Тяжёлое решение, но когда выбор стоял между отдельными кораблями и всем флотом — правильное решение оказывалось на удивление просто увидеть.

И не менее тяжело принять.

— Спасибо, Алан, — устало поблагодарил его Виктор, стараясь оттянуть тот момент, когда ему придётся отдать следующий, совершенно логичный приказ.

Коммодор кивнул, прочитав следы этой внутренней борьбы на лице своего адмирала.

— Сэр, если хотите, то я мог бы...

— Нет, Алан. Благодарю, но это моя работа и я не собираюсь перекладывать её на чужие плечи.

***

Тяжёлый крейсер ВКФ «Гавриил»

— Несите их в лазарет!

— Нам срочно нужны ещё люди...

— Убирайте их отсюда! Сейчас ещё один бот подходит!

— Пропустите! С дороги!

Райн резко прижался к переборке пропуская мимо себя бригаду корабельных медиков. Они промчались рядом с ним вместе с носилками. Лежащий на них человек, был без сознания, а большую часть его контактного скафандра покрывали уродливые пятна ожогов. Что ещё хуже, в некоторый местах виднелась обгоревшая плоть, буквально сплавившаяся с материалом скафандра. Тома едва не замутило от запаха палёного человеческого мяса.

Главный шлюпочный отсек «Гавриила» превратился в пункт приёма раненых со «Стойкого». Крейсер Кимуры получил самые тяжёлые повреждения в прошедшем бою и теперь с него спешно снимали экипаж.

Из-за атаки корветов в построении Седьмого флота образовались бреши. Следуя полученному приказу Сорок Четвёртая эскадра переместилась на правый фланг, дабы усилишь общую ПРО флота. Уже получивший повреждения во время предыдущих схваток «Стойкий» не смог вовремя среагировать на атаку, пропустив несколько ракет. Они ударили в уже повреждённый правый борт, калеча и без того пострадавший крейсер. Корабль Кимуры сейчас выглядел так, словно прошёл через метеоритный дождь.

Даже если бы не приказ, им всё равно пришлось бы бросить его. Повреждённый двигатель не мог выдать ускорение более шестидесяти g, что в текущих условиях можно было даже не принимать в расчёт.

Боты с «Гавриила» и «Михаила» сновали между двумя крейсерами с максимально возможной скоростью, снимая экипаж с повреждённого корабля. Пилоты даже пренебрегали правилами безопасности, чтобы сэкономить время и Тому оставалось лишь молиться, чтобы какая нибудь пара из них не столкнулась при заходе на стыковку то с одним, то с другим крейсером.

Заметив среди суетящихся людей знакомое лицо, Том направился прямо к нему.

— Сергей!

Серебряков, разговаривавший в этот момент с капитаном десантников «Гавриила», отвлёкся, кивнул Тому. Затем повернулся, быстро сказав что-то своему собеседнику и быстро пошёл на встречу Райну.

— Сколько ещё осталось?

— Этот последний, — Сергей кивков головы указал на «Ястреб», плавно подходящий к стыковочному порту. — Мы успеваем.

— Отлично.

— Раненых чертовски много. Мои ребята помогают переносить их, но...

— Эту проблему мы решим, — поспешил заверить его Райн. — Сейчас главное забрать всех и убраться отсюда, как можно скорее.

— Да кто же спорит-то. Всё катится к чёртовой матери с присвистом.

— Похоже на то...

— В сторону!

Серебряков и Райн одновременно отпрянули к переборке, пропуская мимо себя медиков с очередными носилками. Том заметил, что один из них прямо на ходу подключал раненого к капельнице.

— Слушай, Том, — Сергей проводил медиков потемневшими глазами. — У меня есть вопрос...

— Я не знаю, — произнёс Том, поняв о чём именно хочет спросить его Серебряков. — Хотел бы сказать, что всё будет отлично, но ты и сам всё видишь.

— Ага. Видеть то я вижу. И это мне чертовски не нравится.

Прозвучал предупреждающий сигнал и красные огни на шлюзе сменились на зелёные.

Створки шлюза раскрылись в стороны, открывая трёхметровый тоннель перехода, по которому практически сразу же стали перебираться люди. Осторожно, стараясь не делать лишних движений, они пробирались через зону нулевой гравитации, помогая раненым и тем, кто не мог двигаться самостоятельно.

Свободные люди поблизости тут же бросились к ним на помощь, вынося раненых, и помогая членам команды «Стойкого». Том увидел, как трое из них осторожно придерживая руками тело товарища, передали его в руки десантников «Гавриила». Взгляд Райна зацепился за висящие в воздухе в переходе капли крови. Алые шарики вращались в нулевой гравитации и медленно плыли в пространстве. Стоило им пересечь невидимую границу, за которой начинало действовать поле искусственной гравитации «Гавриила», как они тут же падали на палубу, расплываясь по ней кровавыми кляксами.

Последним человеком, прошедшим через тоннель перехода, оказался сам Масатоми Кимура. Капитан «Стойкого» выглядел ужасно. Голова и левый глаз замотаны бинтами, через белоснежность которых в паре мест уже проступали красные пятна. На левом боку Том заметил оранжевую герметизирующую повязку, кем-то наспех приклеенную. Кимура осторожно перебрался из перехода на палубу «Гавриила», припадая на левый бок.

И всё же, даже не смотря на эти раны, Том почему-то был уверен в том, что выражение боли на лице коммандера имело совсем другую причину.