Тень Сохатого
Шрифт:
— Видишь ли, Генрих, — продолжал тем временем Лось, — я не особо верю в равноправное партнерство. В любом союзе один из партнеров имеет больше выгод, чем второй. Что бы он при этом ни говорил.
Боровский прищурился:
— Я не понял, ты на что-то намекаешь, что ли?
Лось добродушно улыбнулся и качнул головой:
— Да нет, конечно. Я просто объясняю тебе свои принципы. Согласись, в них есть здравое зерно.
— Как и во всем остальном, — пожал плечами Боровский.
— И все же вы с Риневичем разные. Настолько разные, что я не могу себе представить, на чем основывается эта
Боровский вздохнул — беседа с толстяком Лосем всегда утомляла его.
— Слушай, Лось, — недовольно заговорил он, — ну что ты заладил, а? Мы ведь с тобой не на психологическом диспуте. Ну мы с Аликом партнеры по бизнесу. Все наши совместные проекты приносят выгоду нам обоим. По большому счету, нам с ним нечего делить.
— А если будет что? — не унимался Лось.
— Вот тогда мы снова вспомним о нашей дружбе и решим нашу проблему к взаимному удовольствию. Доволен?
Аркадий Владимирович неопределенно пожал плечами.
— Да я просто так интересуюсь… — проговорил он. — Из простого человеческого любопытства.
Боровский ничего на это не ответил. И тогда Лось заговорил вновь.
— Алик гладко начал, — лениво позевывая, сказал он. — И как только ему удалось так ловко втереться в доверие к первому лицу в государстве, ума не приложу.
— Алик всегда умел налаживать контакты.
— Ну да, ну да, — покивал Аркадий Владимирович. — Хотя… налаживать контакты умеем мы все. Но у Риневича есть какое-то особенное обаяние. Ты думаешь, почему Хозяин так хорошо к нему отнесся? Да потому что увидел в нем сына-раздолбая, у которого есть голова на плечах и который готов образумиться, если папа ему поможет. Вот и помог. Или ты не согласен?
— Не знаю. Да и вообще, это их личные дела. К тому же Хозяин облагодетельствовал не его одного. И не со стороны Алик пришел в бизнес.
— Это верно, — неохотно согласился Лось.
— Ты вот тоже свой первый капитал не от бабушки по наследству получил, — напомнил ему Боровский. — КГБ, КПСС… Кто там у тебя еще в родственничках ходил?
— А я этого и не скрываю, — с едва заметным вызовом ответил Лось. — И не вижу в этом ничего зазорного.
— Если попытаться, можно увидеть, — возразил Боровский. — И у тебя, и у Алика, и у меня. Так что не будем об этом. Сейчас мы все в одной лодке и должны помогать друг другу грести.
— Угу. До тех пор, пока движемся в одном направлении.
Боровский лениво пожал плечами:
— Хотя бы и так.
Он опрокинул остатки пива в рот, поднялся с кресла и потопал к двери.
— Ты куда? — спросил его Аркадий Владимирович.
Боровский обернулся и с усмешкой посмотрел на Лося.
— Как куда? В сауну. Или у тебя есть другие варианты?
— А посидеть, пивка попить?
— А я уже попил, — ответил Боровский. — Как только закончишь с пивом, подгребай к нам.
— А не прогоните? — шутливо спросил Лось.
— Только если будешь себя хорошо вести, — в тон ему ответил Боровский. Затем взялся за дверь и вошел в сауну.
Лось долго и задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь, потом перевел взгляд на кружку с пивом.
— Если буду себя хорошо вести… — пробормотал он. — Что бы, черт возьми, это значило?
Он вновь посмотрел на дверь, и на этот раз во взгляде его маленьких, зеленоватых глаз уж точно не было ничего хорошего.
Глава десятая
Начало грозы
— Элиночка, душа моя, принеси нам, пожалуйста, два черных кофе.
Ремизов положил трубку на рычаг, откинулся на спинку кресла, сложил руки на толстом животе и весело посмотрел на Турецкого.
— Так кому все-таки было невыгодно объединение «Юпитера» и «Дальнефти»? — нетерпеливо спросил Турецкий.
Ремизов ответил с лукавой полуулыбкой:
— В первую голову, Александр Борисович, это невыгодно нашему горячо любимому государству. Да, да, не удивляйтесь. Ну посудите сами. По отдельности компании «Юпитер» и «Дальнефть» не обладают большой силой. Нет, ну конечно же они сильны, но для того, чтобы тягаться с государством, они все же слабоваты.
— А вы считаете, что у них был резон тягаться с государством? — усомнился Турецкий.
— Это вы так ставите вопрос, уважаемый Александр Борисович, — промурлыкал Ремизов.
— Хорошо, тогда поставьте его вы, как считаете нужным, — сухо отозвался Турецкий.
— Ради бога. — Ремизов пососал сигару, выпустил облако дыма и лишь после этого продолжил: — Вопрос не в том, собирались ли «Дальнефть» и «Юпитер» выступать против государства. Вопрос в том, что государство считало себя обязанным не допустить даже самой маломальской возможности подобного выпада. Понимаете?
— Не совсем.
— Экий вы… бестолковый, — мягко упрекнул Турецкого Ремизов и тут же улыбнулся, чтобы подчеркнуть шутливость своего замечания. — Ну хорошо. Я…
В дверь постучали.
— Да, Элина! — отозвался Ремизов.
В кабинет вошла молоденькая, хорошенькая секретарша. Поставила на стол поднос с чашками и вазочками, спросила, не будет ли других распоряжений, и, получив отрицательный ответ, удалилась.
За кофе Ремизов продолжил излагать «важняку» свои мысли:
— До сих пор президент довольно успешно разворачивал политику, созданную при своем предшественнике: вынуждал олигархов работать на формулируемые им интересы государства, а не государство отрабатывать интересы олигархов. Но с огромной объединенной компанией такие штучки уже не пройдут. В первую очередь потому, что сделка готовится в полном соответствии с программными заявлениями самого президента по всем западным стандартам открытости и прозрачности. Вы следите за моей мыслью?
— Пытаюсь. Продолжайте.
Ремизов пустил вверх струю сигарного дыма («Прямо как кит», — подумал о нем Турецкий) и продолжил:
— Опять же не стоит исключать появление третьего компаньона — кроме «Юпитера» и «Дальнефти». То есть какой-нибудь западной компании «первого круга». Это окончательно лишит Кремль возможности дистанционно управлять новой огромной компанией. Я не слишком мудрено объясняю?
— Пока нет. Держитесь того же курса.
— Слушаюсь! Только, Александр Борисович, все, что я говорю, это мои собственные измышления. Я просто следую логике вещей. Ну и событий…