Тень уходит последней

Цуприков Иван

"Я не против, Федор Викторович, а вот как об этом коротко рассказать?" - задумался Синцов и посмотрел на "Дело N37/7 от 12 сентября 1981 года.

– 2 -

Когда Синцов вернулся с операции, дом еще спал. С трудом нашел место, где поставить машину и, как назло, это место было в самом конце их трехсотквартирной девятиэтажки. Вот и пришлось двенадцать подъездов идти пешком, с трудом справляясь с усталостью. У своего подъезда остановился и с удивлением посмотрел на свободное место на стоянке для автомобиля

прямо напротив него и тут же выругал себя за невнимательность.

Желание вернуться назад и перегнать сюда, к подъезду, свою "шестерку", было сильным. Но сделать желаемое, казалось, уже не хватало сил. И, постояв с минуту в размышлении, махнул рукой и, повернувшись, стал по ступенькам подниматься к входу в подъезд.

Что-то темное, сидевшее или лежавшее в углу скамейки, у самой двери подъезда, шелохнулось и по-старчески закряхтело.

– Кто вы?
– невольно испугавшись, спросил Синцов.

– А-а, сосед, - отозвался человек.
– Это я, Кораблев. Не спится, вот и пошел прогуляться под луной, как волк, волчище, - со скрипом в голосе усмехнулся сосед.
– А ключ от подъезда забыл, вот и сижу.

– И долго?

– Так, кто ж знает. Вот, приснул здесь, хорошо еще не холодно.

– Да, да, - согласился с дедом Николай, открыв дверь, и, пропуская его вперед.
– Александр Иванович, вы рюкзак забыли, - нагнувшись, поднял его из-под скамейки Николай и подал старику.

– А, спасибо. Мусор в нем вынес туда, - и Кораблев махнул в сторону стоявших в середине двора мусорных баков.

– Так, вам помочь подняться?

– Нет, нет, - махнул рукой старик.
– Рюкзак-то пустой, донесу. Это вы молоды, торопитесь, а мне куда - и, вздохнув, старик показал Синцову, чтобы тот не задерживался с ним.

– А ключи от квартиры-то есть у вас?

– Есть, есть, идите себе, Николай Иванович, а то не выспитесь перед работой.

– Да, да, - согласился Синцов и по привычке, глянув на экран сотового телефона, невольно присвистнул, четыре часа утра.
– О-о, вы правы, побежал я, а то не высплюсь, - и широким шагом, переступая через ступеньку, Николай начал быстро подниматься вверх.

Жена не спала, ее лоб был обмотан полотенцем, болела голова.

– Вот, скажи мне, - встретила его в прихожей, - вот, ты что, еще и полицейским подрабатываешь, а? У тебя совести нет. Тебе наплевать на жену, на дочь, тебе лишь бы играться, как ребенку в войнушку. Что ты, до сих пор еще ребенок?

– Наверное, - выждав последнюю фразу, Николай обнял жену, поцеловал ее в лоб и повел в комнату.
– Может, тебе аспирин поможет?

– Ненавижу его, Я цитрамон выпила, а нервы никуда.

– Извини меня. Но там такое происходит, словно находишься в каком-то мистическом месте. Тени какие-то летают, собака открывает замок на калитке и выходит. Даже разговаривает с тобой.

– Коля, вот видишь, к чему приводит написание детективов! У тебя уже психоз начался! Ты уже не веришь в людей, у тебя кругом одни убийцы, воры, шпионы! А к кому из них ты меня приписываешь?
– Светланка оттолкнулась от него и села на диван, кутаясь в простынь.

– Ты - Золушка, ты - моя Царица!
– приник к плечу жены Синцов.

–

Но при всем этом, ты еще и бессовестный. Я пришла со смены, дома ничего не приготовлено из еды, дочь не накормлена. Хотя бы пропылесосил!

– Светлана, - сложив руки на груди, словно молясь, Синцов посмотрел на жену.
– Благодаря Дятлову, следователю из прокуратуры, я состоялся, как журналист. Вот эти детективы нас и кормят с тобой. Ты же прекрасно знаешь об этом. Те, июльские гонорары, это, ну что я тебе каждый день должен об этом говорить? Ты же знаешь, что я могу пойти только уборщиком мусора или вахтером, больше ничего не умею.

– Да, как всегда, одна и та же песня. Я у тебя на столе письменном навела порядок, а две папки, которые у тебя там лежат в углу стола, давно покрылись пылью. Я их выкину завтра, так и знай.

– Да, да, да, я их все никак не посмотрю. Пойдем спать, дорогая.

– Кушать не будешь?
– успокоилась жена.

– Тогда не усну.

– Ну, как хочешь, - она поднялась и пошла в спальню.

"Вот так всегда, - вздохнул Синцов и, усевшись на диван, закрыв глаза, уперся спиной в подушку.
– Нужно ложиться спать, да, да, Николай, нужно уснуть. Нет, нет, только не нужно ужинать, - сопротивлялся он желанию достать из-под крышки обжаренные куски курятины, лежащие в кастрюле. Но совладать со своими запретами ему не удается, он отрывает от плоти золотистое прожаренное крылышко и с хрустом начинает его прожевывать.
– Теперь точно не усну!" - ругает он себя и снова тянется рукой в кастрюлю за очередным куском мяса.

Вот и все, зачем он это сделал, а, спрашивается? Ну, зачем, ведь скоро бежать на работу и нужно срочно начинать новый детектив.

– Как назло, - он схватил звонящий телефон. Это - Пашка Мысенко.

– Коля, - говорит он, - о махинациях дорожных не вздумай писать, а то потеряешь работу, и я не смогу тебя устроить даже дворником.

– А почему, Паша? Ты же сам предложил мне это сделать.

– Все изменилось. Нам хорошо заплатили. Я себе за эти деньги купил машину.

– А я что куплю?

– Свою спокойную жизнь.

– Папа, папа, проснись!

Николай открыл глаза и невольно вздрогнул, перед ним стояла дочка и просила ее провести в туалет.

– А чего боишься, милая?
– поцеловав ее в лоб, спросил Синцов.

– А Анька вчера мне такую страшную историю рассказала про гроб на семи колесиках, что я боюсь, а вдруг он там.

– А-а, - встал с дивана Николай и усмехнулся, - Кристинка, я таким же был, как и ты с Аней в детстве, тоже боялся черной руки, гроба на семи колесиках, зеленого автобуса.

– Папа, а что они и у вас были?

– Да, все мы дети - одинаковые, любим, рассказывать друг другу страшные истории, которые передаются из поколения в поколение.

– А как это понять "из поколения в поколение"?

– Деды рассказывают своим детям эти истории, их дети - наши папы и мамы - нам их рассказывают, а мы - вам, своим детям, рассказываем.

– Так что, это все - неправда?
– удивилась дочка.

– Конечно, нет. Ну, давай, иди, - и, включив в туалетной комнате свет, подтолкнул дочку вперед.