Тень в воде
Шрифт:
— Слышу вас, «Один», — ответила Йилл, пытаясь отыскать оба номера Тора в телефонной книжке своего мобильного.
Время позвонить Тору нашлось лишь спустя полтора часа. Он не отвечал, и Йилл надеялась, что он снова уснул. Она не решалась звонить слишком долго — было бы жалко его разбудить. Если он спал, конечно. После двух часов ночи наступило затишье. Она легла на диван в комнате отдыха, укрылась курткой. Было холодно, немного подташнивало.
Около пяти стало светать. Она сидела на стуле у окна, закинув ноги на стол. Шумел кондиционер. Ниссе встал, чтобы посмотреть на пешеходную дорожку, пролегавшую вдоль канала.
—
— Кто-нибудь хочет кофе? — спросил Фред.
— Да, спасибо, если ты принесешь.
Йилл вышла на балкончик и вдохнула свежий утренний воздух. Мимо проехала машина, направляющаяся в центр.
Вдруг Йилл осенило.
«Жюстина», — подумала она, внезапно поняв, что она должна сделать — и ради себя, и ради Тора. Надо поговорить с Жюстиной.
Глава 33
Пульсирующая боль в скулах. Она прислушалась к звукам удаляющегося автомобиля, поводила языком во рту — что-то выпало в подставленную ладонь. Зуб.
Ариадна заплакала первый раз за вечер и потеряла сознание.
Потом наступало время примирения. Оно тоже протекало по заведенному порядку. Но в этот раз ему пришлось потрудиться, чтобы разбудить ее.
Она не спала — нет, в такой душной и тесной каморке, среди барахла, которое некуда было пристроить, так как в доме не было ни чердака, ни подвала, спать было невозможно. Скорее это было что-то вроде беспамятства. Она находилась в каком-то тумане, вызванном болью в суставах и мускулах, от долгого сидения в неестественном положении. Вокруг коробки с разной ерундой, елочные украшения, лишние столы и стулья, зимняя обувь, старый компьютер и разобранная детская кроватка Кристы.
Кровь прилила к ступням, тело онемело. Томми ухватил ее за подбородок и, пытаясь привести в чувство, стал мотать голову влево-вправо.
Запах — холодные потные ладони источали химический запах страха. Ариадна знала этот запах — тот же, что и в прошлый раз, и в позапрошлый, когда он избивал ее сильнее обычного.
Но сегодня запах был острее, чем прежде.
Он отнес ее на кровать. Силы покидали его, мышцы ослабли: он передвигался медленно, с остановками. Опустив тело на простыню, он раскинул ее руки и ноги.
— Ариадна, отвечай!
В такие минуты она была сильнее его, но он об этом не догадывался. Однако Ариадна не радовалась и не торжествовала.
— Хочешь пить, принести воды?
Ее губы были плотно сжаты. Его руки беспорядочно шарили по ее телу, нащупывали края одежды и петли, расстегивали и раздвигали ткань. Он не зажигал свет, Ариадна это знала, так было всегда: он не выносил вида синяков и отеков на ее теле — не мог же он, любящий супруг, причинить ей такую боль.
Он стянул с нее футболку и бюстгальтер, но не трусы. Обернул ее простыней — о, если бы это был саван. Если бы она могла заснуть навсегда… если бы наступил этот день. Побои становились все более жестокими: сначала были тычки и пощечины, теперь он по-настоящему избивал ее. Как бы он объяснил это врачам и своим коллегам-полицейским? Конечно, выдумал бы какую-нибудь ложь. Что на Ариадну напал психопат, а он нашел ее на лестнице, истекающую кровью. Поверили бы они ему? Стали бы вскрывать ее тело, чтобы найти старые повреждения и следы побоев? Стали бы допрашивать Кристу?
Холодное прикосновение стекла к губам. Его рука поддерживает ее голову.
— Сделай глоток, будет лучше, бедняжка моя, открой рот.
Резкий вкус спиртного на языке, во рту.
Криста! Где Криста? Спит ли моя девочка, где она?
Если бы умереть. Если бы он забил ее до смерти, то Криста осталась бы одна с папой. Нет. Так нельзя. Ариадна сделала глоток и поперхнулась. Пришлось открыть глаза. Он склонился над нею сгорбленной тенью. Лица не видно, но поза говорила о том, что он устал. Устал наказывать ее. Пусть она скорее простит. Через несколько минут он снимет белую футболку и джинсы и заберется в постель, прижмется к ней сзади, она почувствует его слабый, дремлющий член, который быстро проснется короткими рывками, потянется к ее бедрам. Он снимет с нее трусы и войдет в нее сбоку, медленно и осторожно, он больше не причинит ей вреда. Прижавшись ухом к ее лицу, он дождется ее тонких всхлипываний — от наслаждения или от боли? А потом перекатится на свою половину кровати и уснет.
Часть 2
Глава 1
Суббота. Сегодня она должна работать, а потом несколько дней отдыхать: воскресенье, понедельник, вторник. Будни давали передышку — до послеобеденных часов, когда надо было готовиться к возвращению Томми. Она не могла предугадать его настроение, не могла заранее выстроить защиту.
Вернуться домой? Взять с собой Кристу и уехать из страны?
Нет. Деревня, старухи в черном, их сморщенные лица, обращенные к ней: вернулась овца в стадо?
Можно, конечно, сказать, что он умер. Что она стала вдовой, как и мать. Можно соврать и какое-то время жить спокойно. Но вскоре он догадается, куда она делась. И приедет за ней. От одной этой мысли Ариадна съеживалась. Растущий шум в ушах, слабость в животе.
Она стояла перед зеркалом в ванной. Тональный крем и румяна. Если не разевать широко рот, то никто не заметит, что она потеряла еще один зуб. На этот раз тот, что сразу после левого клыка. Ариадна спрятала зуб в бюстгальтер, но после поняла, что ехать в больницу, чтобы вставить его на место, уже поздно. Она слышала, что выбитый зуб надо держать в молоке или за щекой, в слюне. Тогда зуб сохранится до больницы и, возможно, приживется на старом месте.
Томми возился на кухне. Варил кофе, выжимал сок. Наконец показался в дверях — круглые щеки обвисли.
— Доброе утро, любимая.
— Привет.
— Проснулась?
— Да.
— Я подвезу тебя к автобусу.
— Не надо. — Язык, губы не слушаются, трудно говорить.
— Я все-таки подвезу. А потом возьму Кристу и поеду к озеру. Что скажешь? Может быть, насобираем лисичек — ты же любишь грибы? Бутерброды с лисичками, а? Вкусно ведь? Сейчас идет дождь, а после дождя много грибов. Или грибная пора прошла, как думаешь? Как думаешь?
Она приняла магнецил с кофеином. Обычный кофе обжигал губы.
— Тогда выпей соку. Вот сок.
Пылающая боль. Но Ариадна пила, боясь вызвать новую вспышку гнева.
— Потом мы тебя заберем. Мы с Кристой. Ты ведь закончишь в три?
Она кивнула.
— Тогда приходи к обсерватории, мы будем ждать тебя в машине. Налево по улице Кунгстенсгатан, ну, ты знаешь. Там обычно можно припарковаться.
Ледяная волна вдоль позвоночника.
— Как мило, Томми. Спасибо.
Лишь однажды мама решила поговорить с ней, спросить напрямую.