Тень в воде
Шрифт:
— Что… что ты говоришь… где?
Ульф постучал себя пальцем по затылку.
— То есть… в мозге?
— Да.
— Вот черт.
— Да, вот так вот.
— А что ты… они ведь должны…
— Оперировать?
— Ну да…
— Ну да. Но они говорят, что… этот эскулап мой говорит… — Голос сорвался, и Ульф будто уменьшился, съежившись в кресле, затем подался вперед и упал с глухим, деревянным звуком. Поднявшись, он остался на коленях перед креслом.
Ханс-Петер замер перед ним, неловко
— Ульф?..
Тот сглотнул, на шее обозначились жилы.
— Все в порядке, — хрипло ответил он. И, помолчав, добавил: — Они говорят, что эту чертову опухоль не удалить. Неоперабельная.
Он произнес слово по слогам: не-о-пе-ра-бель-на-я.
— Понятно, — прошептал Ханс-Петер.
Ульф громко хлопнул в ладоши и встал.
— Но это мы еще посмотрим. Они еще не поняли, с кем имеют дело.
Внизу тренькал колокольчик: открылась входная дверь. Затем послышалось тяжелое дыхание Ариадны, поднимающейся по лестнице. Ульф вышел в коридор, двигался он точно механическая кукла.
— Ты тоже зайди к нам! — крикнул он.
Лицо Ариадны блестело от пота. На розовой футболке проступили пятна.
— Да? — глухо произнесла она.
Ульф поднял полотенце, лежавшее у порога. Его длинные бледные руки бесцельно теребили материю.
— Я продам все! — выкрикнул он. — Я болен, понимаете — у меня опухоль в мозге. У меня там грызун сидит, понимаете, там рак сидит и поедает мой мозг. Но я им покажу. Я им покажу! Есть специалисты, в Америке есть такие специалисты, они в этом понимают, не то что в Швеции, и я им заплачу, и они мне помогут. И я снова буду здоров.
Глава 11
Ульф ушел. Ульф Свантессон, ее босс. Никто из них не посмел его остановить, они не смогли даже открыть рот, чтобы задать вопросы, которые теснились в голове. Он ушел прочь по коридору, вниз по лестнице и далее на улицу. Звонок растерянно звякнул, когда за Ульфом захлопнулась дверь.
Ариадна подошла к окну, или, точнее, ее ноги подошли — отекшие ноги, потрескавшиеся пятки. Она стыдилась своего тела, а ведь так было не всегда.
Она выглянула в окно, но без крика, без слов, просто смотрела. Как ее шеф быстро, семенящей походкой пробирается через толпу. Сверху шея казалась слишком худой и слабой для круглой головы, которая будто бы увеличилась в размерах из-за живущей внутри опухоли. Пиджак через плечо: бумажник! — пронеслось у нее в голове, смотри не потеряй!
Ее словно окатило волной, израненные губы горели.
Издалека, словно шипение, до Ариадны донесся голос Ханс-Петера:
— Что нам делать? Что делать?
Ариадна с трудом повернулась к нему, разлепила распухшие губы.
— Он умрет? — прошептала она. — Ханс-Петер, Ульф умрет?
И при
Ханс-Петер был добрый человек. Она всегда так считала. Он помогал ей убирать комнаты и пылесосить ненавистное ковровое покрытие. Ариадна хорошо запомнила, с каким довольным видом Ульф и Ханс-Петер расстелили покрытие в коридоре. Если бы ее взяли с собой в магазин, она немедленно сказала бы «нет». В первую очередь из-за цвета: разве можно стелить светлый ковер там, где люди ходят в уличной обуви? Мужчины в таком не разбираются. Они непрактичны.
Ариадна сварила кофе и сделала пару бутербродов из хлеба, оставшегося от завтрака. Завтра утром Бритта принесет новый. Или не принесет? Как все теперь будет? Неужели она потеряет работу и пойдет на биржу труда? Она ведь больше ничего не умеет. В этом отеле она как дома, он не слишком большой, ей как раз хватает сил. И Кристу можно взять с собой, если нужно, раньше Ариадна так и делала. Здесь все было знакомо и надежно.
— Все образуется, — утешал Ханс-Петер. Он словно читал ее мысли.
Он впился зубами в бутерброд, откусил и принялся жадно жевать. Ариадна вдруг поняла, как они похожи — Ханс-Петер и Ульф. Почти одного роста, худые, угловатые. Но Ханс-Петер — брюнет с карими глазами, как она сама. Поднеся чашку к губам, она сделала осторожный глоток. Хотя уже не брюнет, отметила она, а седой. Наверное, он седел медленно, вот Ариадна и не замечала, потому что видела его почти каждый день. На макушке волосы поредели, скоро образуется лысина, как у Ульфа. Как почти у всех мужчин, с возрастом. Однако не у Томми. У него густые, коротко стриженные волосы, которые и не думают выпадать.
— Он поедет в Америку, там ему помогут, — сказал Ханс-Петер. — Там потрясающие врачи, в онкологии они давно нас обскакали, я про это читал и по телевизору видел.
— Онкология, — повторила Ариадна. Это было знакомое слово.
— Они его вылечат.
— Да, но деньги. Ему нужны деньги. В Америке врачу надо платить.
И тут Ариадна вспомнила, что Ульф говорил о продаже.
— Отели. Тогда деньги.
— Посмотрим, как все сложится.
— А мы? Что будет с нами? Он и нас продаст?
— Давай не пороть горячку. Все образуется. Так всегда бывает.
Ханс-Петер налил еще кофе себе и Ариадне. Часы показывали половину пятого. Ариадне пора было собираться домой. Она попыталась встать, но не смогла. Ханс-Петер улыбнулся ей.
— Не волнуйся так, Ариадна, — спокойно произнес он.
Она сделала глубокий вдох.
— Хорошо.
— Обещай. Тревогами делу не поможешь.
Ариадна всхлипнула. Проклятые слезы. Как бы научиться не реветь по любому поводу. Она с усилием сглотнула.