Тень вечного монстра
Шрифт:
Снежа жалобно мяукнула.
«Нам пробили борт. Абордаж начался.»
Все лифты и завесы сражались на стороне команды: коридоры должны были казаться бесконечными, а проходы между этажами работали только тогда, когда вели в ловушку. Нападающих удалось разделить на три группы, и ни одна из них не могла продвинуться вглубь корабля, блуждая по пустым коридорам со смертельными сюрпризами.
Маневр наконец-то завершился. Пулемёты выкосили то, что не умерло после выстрела башенной пушки, и в рядах наступающих образовалась широкая брешь. Ингвар продолжил разворачиваться, чтобы въехать в прорыв кормой, одновременно делая выстрел из главного
«Ещё три-четыре выстрела и добьём. Если сами раньше не развалимся» — Ингвар не питал несбыточных надежд.
Варвары набегали на борта корабля под непрерывным пулемётным огнём, та трава, что ещё не сгорела и не легла от взрывов, была завалена трупами. С пятидесяти метров они начали кричать какое-то заклинание. В магическом зрении оно было похоже на корабельные щиты, и люди взмыли в воздух, следуя за нитями магии.
«Наивные» — Ингвар послал мне образ двух колёс-двигателей, вмонтированых по бортам.
Варварам оставалось лететь считанные метры до борта корабля, когда движки включились, и отбросили их очень далеко, хаотично разбросав в секторах обстрела пулемётов. По склону дальнего холма к нам бежал последний отряд варваров, и внезапно, они начали падать. Наши пулемёты замолчали, давая перезарядиться питающим их артефактам, но пули всё равно косили нападающих. Стоило варварам оставить возвышенность, как её заняли наши Рейтары, отступившие в самом начале!
— Мы побеждаем! — радостно крикнул я.
В ответ на меня навалилась тревога и страх, а левиафан показал мне, как застывшую корку пробивает когтистая латная перчатка.
Глава 16
Большую часть войска варваров составляли такие же как у нас модификанты, которые гибли сотнями с обеих сторон, почти не меняя расклад сил. За следующую минуту мы выкосили огнём пушек и пулемётов почти всю живую силу противника, но и сами потеряли весь полк пехоты, кроме горстки воинов, забравшихся обратно в лежащий на земле корабль. Ясуо нигде не было видно.
Ингвар заставил левиафана показать ситуацию внутри корабля. Почти все пробравшиеся абордажники были мертвы, мы видели, как окутанные магией кулаки Шина пробивают варвара с длинными антеннами на голове и хвостом за спиной. Наш «пухляш» выскочил на него из-за угла, скрытого завесой, на сверхскорости, и остановился только тогда, когда один кулак застрял в позвоночнике, а второй — в кишках. Шину ещё пришлось уворачиваться от укола хвостом, и добавлять удар по роже варвара — настолько тот оказался живуч.
Последний живой абордажник оказался самым умным. Он быстро понял, что им морочат голову и стал прорываться сквозь стены, не дожидаясь встречи с Ньянгом в узких, изобилующих поворотами коридорах. Два взмаха обсидиановым клинком сверху вниз, один поперёк, и надрезанный металл он отгибал руками. Всё это время он блуждал, не имея ориентиров, но как только его меч отскочил от заколдованных плит медотсека, стал двигаться в одном направлении. К лестнице.
«Джеймс, останови его».
Ингвар показал мне точку, в которой его можно будет перехватить и маршрут, как до неё добраться. Я создал големов на ходу, и по лестнице поднимался уже не совсем сам, перескакивая через пол пролёта. Едва коснувшись ступеньки я прыгал снова, и так до самого верха.
Перед тем, как перейти в корабль я успел заметить, как с одного борта подходит пять варваров, непробиваемых для пулемётов. Видимо Шина Ингвар перебросит к ним.
Я слышал, как огромный варвар раздвигает металл, пробираясь ко мне. Рост его был не самым высоким — сантиметров на десять пониже Грозного, но весил, наверное, килограмм пятьсот. И всё это были мышцы. Мне же лучше — их проще рвать когтями, чем желеподобную плазму, или неживое тело голема.
Он появился с особенно отвратительным звуком, после всего лишь одного разреза металла, раздвинув тонкую переборку между отсеками ладошками. Меч в его руках выглядел зубочисткой, да он и держал его как боевой нож. Рукоять плохо помещалась в лапу, что тоже обнадёживало — скорее всего варвары раскопали древний склад со стандартным оружием, и мы обязательно вылечим Эрику. Я поманил варвара когтями, и он ломанулся на меня.
Насколько шустрыми бывают такие гиганты я уже знал. Этот был ещё быстрее Грозного, но всё же мои големы давали мне некоторое преимущество в маневре. И когти. Его тело никак не было закрыто, и я выбрал изматывающую стратегию боя. Магическое зрение не выявило никаких особо уязвимых точек, просто яркая золотистая туша.
Больше всего я боялся получить рану обсидиановым клинком, так что держался на таком расстоянии от варвара, что он не мог наносить порезы глубже двух сантиметров. После десятка безуспешных выпадов, когда его ноги и руки покрылись густой сеткой рваных ран, он понял, что всё пошло не по плану. Сообразительный варвар, догадался за считанные секунды. Но в бою на таких скоростях секунда равняется вечности. Он рванул в угол, и я побоялся его перехватывать. Нас разделило расстояние в десять метров. Как загнанный зверь, волосатый дикарь в набедренной повязке рычал, глядя как я спокойно стою и жду. Передышка была полезна и для меня — големы рвали моё тело перенапряжением не хуже врагов, но оно быстро восстанавливалось, и я чувствовал лишь лёгкую усталость.
У варвара всё обстояло гораздо хуже. Порезы не кровоточили, но и не заживали, а его энергетическое свечение стало тускнеть.
— Что ты такое? — испугано проговорил он.
— Сам не знаю.
Я стал медленно надвигаться на него. Поджав все когти, кроме одного, я ждал, пока у варвара сдадут нервы и он попытается меня зарезать. Големы двигались с учётом возможности уклонения в любое мгновение. Я шёл на неоправданный риск, но мне хотелось закончить тут поскорее. Трудно было доверять големам, но даже когда нас разделяло меньше одного шага я не дёрнулся, пока враг не сделал выпад мечом. Его запястье было толщиной со ствол молодого дерева, и всё же, я ушёл с линии удара и рубанул по нему одним когтем, в надежде отрезать кисть. Это был полный успех.
Вот только у противника тоже получилось всё, что он задумал. Выпад был обманкой, рассчитывал он не на древний артефакт, а на грубую силу. Он схватил мою голову в охапку, и прижал мои руки обрубком своей, чтобы я не мог освободиться.
Сначала я оглох, от слишком сильного сжатия черепа, потом почувствовал, как глаза с жуткой болью выдавливаются из орбит и ослеп. Единственное, что у меня оставалось — это чувство, как стальная балка вдавливает мои руки в живот, как когти режут её, но не могут преодолеть слишком твёрдую кость, мои пальцы скользят по мокрой от пота коже, но не могут ухватиться, и мне не хватает сил освободиться.