Тень жены Гамлета
Шрифт:
И вдруг именно в это неподходящее и катастрофически недостающее время, когда нужно было собраться, сосредоточится и подготовится к следующим четырнадцати авантюрным дням, мне неожиданно вспомнился Сережа. Мой Сережка, коварный муж-потаскун, нежный обожатель юной Настеньки. В голове мгновенно всплыла картинка, как когда-то очень давно, когда мне только-только исполнилось 18 лет, мы столкнулись с ним в одном из гулких коридоров МГУ. Он просто стоял у окна в компании моей однокурсницы Ленки Татариновой и нежно целовал ей пальцы. Даже не пальцы, а один безымянный палец, на котором поблескивало новенькое обручальное колечко. Взъерошенные темные волосы, чуть сутуловатые плечи и совершенно не московская, сильно загорелая с ямочками щека, единственное, что я могла рассмотреть в неверном свете сентябрьского дня.... Парень был мне не знаком, но я догадалась, что это и есть свежеиспеченный Ленкин супруг. После каникул все мои подружки только и обсуждали свежую сплетню
А теперь вот моего брата-близнеца Сережку, после двадцати двух лет брака, пролетевших для меня как один день, видимо, накрыло новое цунами. И мне остается только, как когда-то Ленке, рыдать от бессилия… Хорошо еще, что мне не пришлось наблюдать, как они самозабвенно целуются на глазах у всех наших знакомых, и вообще на глазах у всех… Хотя, если Колюня и Петр Иванович сработают оперативно, то и это зрелище мне будет суждено пережить, хотя бы в виде пошловатой шпионской видеозаписи.
– Курский, – негромко объявил Колюня, и зарыскал взглядом в поиске свободного для парковки места. Наконец мы втиснулись в небольшое пространство между старенькими Жигулями и огромным черным джипом, больше похожим на грузовик, чем на приватную машинку на 5 персон. Часы показывали 10-25 утра. Еще были спасительные десять минут, чтобы заскочить в какой-нибудь из магазинчиков привокзального помпезного торгового комплекса и с налету купить самое необходимое. "Горец бежал быстрее лани, быстрей чем заяц от орла" – некстати вспомнились мне лермонтовские строчки. Я, помнится, даже успела подумать, что наверняка переиначила любимого "Мцыри", но упрекать себя за это, преодолевая в рекордные минуты привокзальную площадь, уже не могла. Мы влетели в какую-то лавку она же «бутик» на первом этаже, и я одним махом выпалила ошеломленной продавщице: "Джинсы, свитер, куртку, чемодан. Все 48 размера!" Сонная барышня, спокойно отложив в сторону книжку Донцовой и, казалось, совершенно не удивившись, показала мне наманикюренным пальчиком куда-то за мою спину. Я обернулась и увидела прилавок с «красивой» китайской женской одеждой. Торопливо рассматривая ярлыки, и ища на них заветные цифры нужного мне размера, я, практически не глядя, выхватила черные вельветовые штаны, белый свитер, малиновую куртку и скомандовав Колюне: "За мной" – направилась в примерочную. Не стесняясь и даже не очень задергивая занавеску, я мигом выскочила из своих коллекционных французских шмоток, проворно влезая в азиатский ширпотреб. Штаны висели, свитер был короток, а у куртки не работала молния. Но это был такой пустяк, в сравнении с тем, что мы собирались заварить, что я нервно рявкнула на водителя: "Ну, чего ты смотришь! Срывай с меня ярлыки и бегом оплачивать все в кассу!". Колюня мигом ощипал меня примерно так, как деревенские женщины ощипывают зарезанную курицу, и помчался с кучей ярлычков к уже проснувшейся барышне. Надо отдать ей должное: она и бровью не повела, когда Колюня вытащил мою пластиковую карту и высыпал перед ней все оторванные наклейки. «Две тысячи шестьсот рублей», – спокойно произнесла барышня, а я даже застыла у полки с дорожными сумками, – обычно за такие деньги я покупаю себе разве что пару чулок.
– Подождите, не пробивайте! – я опять рванула к прилавку, сгребла с вешалок еще несколько джемперов разной расцветки, даже не глядя на их размеры, пару домашних туфель, кроссовки, в которые тут же переобулась, небольшой дорожный саквояж "мечта челнока" и банку растворимого кофе (и он был в "бутике", правда, банка оказалось начатой и, вероятно, принадлежала самим продавщицам). Доплатив еще три тысячи рублей и побросав все купленные, а заодно и все мои старые вещи в баул, мы понеслись на перрон.
На выходе на нужную нам платформу уже стояли Петр Иванович и бледная как смерть Юленька.
– Он гнал за 200. Нас, по-моему, даже гаишники засекать не успевали, – прошептала белыми губами перепуганная насмерть девушка. Хорошо еще, что Петр Иванович позвонил Кларе, и она подвезла ваш чемодан к МКАДу. Иначе, наш Мерсик вообще перешел бы на среднекосмическую скорость. Я в эту машину теперь еще лет пять не сяду.
В этот момент вдалеке, под сотнями перепутанных вокзальных проводов показался состав, который явно направлялся к нашему перрону.
– Все, по коням! – бодро скомандовала я.– Дизель-электроход прибыл. Давайте сумку, чемодан и отходите на безопасное расстояние.
– Не, – спокойно сообщил Петр Иванович, – Это не ваш поезд, это электричка. Хотите, я вам объясню, как по морде можно электричку от пассажирского отличить?
– Ну тебя к черту, – взорвалась я, – Не видишь, я вся на нервах, какие там еще морды. Сейчас Качалова на перроне появится, поезда нет, зато мы стоим, видимо, прибежав раньше паровоза.
– Да вот он ваш, запорожский. Вы в другую сторону смотрите. Украина-то на юге. А мы действительно отойдем от греха, сейчас тут давка начнется, – Колюня нервничал, но при этом старался держаться с достоинством. – Короче. Купите себе новую симку, или, лучше возьмите еще и мой мобильник, а то ваш слишком уж навороченный.
– Нельзя! – вмешался Петр Иванович, – по мобильнику ее мгновенно вычислят. Кто да что, на кого зарегестрирован. Пусть уж нам с городских телефонов звонит.
Решительно забрав мою новенькую бриллиантовую трубку, старший следователь придирчиво оглядел меня, затем взъерошил мне волосы и слегка растер по губам помаду:
– Хорошо, что ночь не спали, а то бы была с поезда и как новенькая. А так и мешки под глазами, и тушь размазалась… Маскировочка…
С этими словами троица отошла, поминутно оглядываясь. Я стояла абсолютно раздавленная последней фразой любимого охранника. Вот, значит, как. Мешки, тушь… Видимо, и цвет лица как у недозрелого лимона. Это вам не свеженькие Настины щечки и сочные (как только не лопнут) губки. В сорок лет вообще трудно оставаться эдаким розаном. Никакие косметологи не вытравят из взгляда прожитые годы и никакие чудо-маски не вернут коже барабанную натяжку. Правда, до недавнего времени мне казалось, что я выгляжу о-го-го! Видимо, так казалось только мне одной. Я горько вздохнула.
– Вика! Витка! – раздалось на перроном. Я оглянулась. Ко мне, с развевающимися полами плаща почти бежала Качалова. Сбоку и сзади ее плотно окружали четверо огромных дяденек, самого неприветливого вида. Сердце у меня предательски екнуло. Дело в том, что состав только-только подползал к перрону и объяснить, как я выпрыгнула из него на ходу, я никак не могла.
– Вот,– залепетала я – Вот, видишь, приехала… На этот э...., зажопиский поезд, – Катастрофа! Я напрочь забыла, из какого города должна прибыть лучшая Танина подружка, – билетов не было, пришлось другим добираться. Так что я на вокзале уже три часа.
– Ну, подруга, ну даешь, почему не позвонила?
Татьяна крепко обняла меня и зашипела в ухо: "Хоть обрадуйся мне, что ли"… Вместо этого я горько разревелась. События предыдущего вечера и сегодняшняя нервотрепка окончательно выбили меня из колеи.
– Танюшка, мила-а-а-а-я… Как я по тебе соскучилась.... У тебя вот свое, а у меня свое… Мой Сережа-а-а-а…
– Чего ты несешь? Какой Сережа? Витка, подруга, успокойся, ну!
Хмурые дядечки, сурово сверлившие меня глазами-буравчиками, иронично хмыкнули и почти тактично отвернулись. Видимо не получили пока ценные указания от шефа «бдить за подружкой с первой секунды». А мой внешний вид и мои горючие слезы соорудили мне алиби – лучше не придумаешь. И охрана успокоилась. Но я, как заведенная, продолжала всхлипывать:
– Мой Сережа, муж… У него новая баба. Только вчера все обнаружилось. Она ко мне на работу приперлась… Ребенка ждет…
Татьяна внимательно посмотрела на меня. По ее растерянному лицу я поняла, что Таня не знает, как реагировать на происходящее. То ли это умело разыгранный сценарий, а то ли правда, бабья истерика. Шмыгнув носом еще пару раз, я растерянно завертела головой:
– Тут туалет-то есть? А то, как я с такой физиономией перед твоими покажусь?
– Не проблема, – Татьяна мягко, но твердо скомандовала самому рослому охраннику, – Николай, отведешь Виту в туалет, а потом к нашей машине. Хотя, подожди. Я тоже пойду с вами.
– Не положено, Татьяна Борисовна, шеф будет недоволен, – Николай нахмурился, – Викторию… э-э-…
– Витальевну, -подсказала я.
– Викторию Витальевну я, конечно провожу. А вы в вокзал не ходите. Мало ли что. Зараза какая или бомжи. Встретимся у машины.
Татьяна, не споря с охранником, чмокнула меня в щеку, шепнула, «не задерживайся» и резко развернувшись, быстро пошла по перрону. Красивым клином вокруг нее шли огромные атлеты. Я засмотрелась.
– Ну, пойдемте, что ли? – Николай занервничал, – Не положено мне от нее отлучатся больше, чем на пять минут.