Тень жены Гамлета
Шрифт:
Минут через десять колдовство закончилось, и Николя приблизился к моему креслу со сладкой улыбкой:
– Ну, котеночек, мы готовы к сказочному превращению?
–Из жабы в принцессу?– хмыкнула я и добавила, впрочем, миролюбиво: – Готова полностью.
Николя растерянно оглянулся на Жоржика, однако его коллега сам пребывал в некотором недоумении, беспомощно покачивая кудрявой головкой:
– А где же наша Танечка? Куда она вышла?
– Так Танечка с вами вышла, – ехидно заметила я, – Посекретничать!
–Но мы втроем возвращались, – капризно простонал Жоржик, – Ой, ну я не знаю, если она опять пошла к Ленчику о массаже договариваться, то я прямо разозлюсь… Мне этот
– Ну и чего ты стонешь? – прикрикнула я на парня, – Давай, пошевелись, сбегай к этому твоему Ленчику, пока краска не высохла. Тоже мне, нашел проблему, которая выеденного яйца не стоит. Прекрати ныть, лучше действуй!
Жоржик трусливо покосился на меня и, пританцовывая, вышел из кабинета. Поскольку он вышел совсем не в ту дверь, через которую троица уходила секретничать, а через, так сказать, парадную, в голове у меня зародились нехорошие подозрения.
– Эй, Николя, – обратилась я к своему мастеру, – А чего это он туда пошел? Татьяна через комнату не проходила. Она с вами ушла, и искать ее нужно там, где вы секретничали. Ну-ка, давай, глянь в подсобке.
– Там не подсобка, – обиделся Николя, – Там дамская комната и выход в галерею на задний двор. А в галерее у нас зимний сад.
– Да хоть зимний огород! – я занервничала, – Иди и посмотри. Или тебе два раза говорить надо?
Николя послушно отправился в галерею.
Я отчего-то даже не удивилась, когда буквально через минуту услышала истошный визг из недр зимнего сада. Сорвавшись с кресла, я бросилась следом за Николя. У открытой стеклянной двери, точнее, у распахнутого французского окна зимнего сада, на кафельном полу лежала Татьяна Качалова, а вокруг ее прекрасных белокурых волос растекалась яркая лужа крови.
– Охранников быстро! И милицию, и Скорую, – рявкнула я побелевшему от страха стилисту и присела возле Татьяны. Таня дышала, прозрачные синие веки подрагивали, а тонкие пальцы скребли ледяной кафель, словно подгребая к себе нечто, не видимое мне.
– Танюша, милая, что с тобой? – я аккуратно просунула руку под хрупкую шею и приподняла голову. Кровь шла из небольшой, но глубокой раны в теменной части головы и выглядела эта рана (во всяком случае, на первый взгляд) как сильный порез.
Выхватив из кармана пачку одноразовых салфеток, я освободила их от целлофана и прижала к Таниной голове:
– Потерпи, солнышко!
В этот момент в галерею табуном ворвались наши доблестные охранники. Николай на бегу отдал какое-то приказание младшему коллеге и резво выпрыгнул в распахнутое окно. Второй бодигард грубо отодвинул меня от Качаловой и, убрав салфетки, бегло осмотрел рану: «Ранение в голову!», – отрывисто констатировал он и пристально уставился на меня. Третий охранник, что-то невнятно бормочущий в рацию, оценил этот взгляд как руководство к действию, выхватил откуда-то из-под мышки пистолет и направил его тупое тяжелое дуло точнехонько мне между глаз.
Я разозлилась окончательно:
– Придурки, – завопила я во всю мочь, – Один за окно побежал, как будто преступник его там дожидается, второй рассказывает о ранении в голову, умник,…. как будто не видно, что у нее кровища не из задницы хлещет, а третий пушкой машет! Вы бы хоть врачей вызвали, мать вашу! Дайте мне телефон! Дайте мне позвонить этому вашему великолепному Гоше! Качалову сообщите, в конце концов!
Охранник с пистолетом стушевался, но пистолет не убрал.
–Ну, чего ты стоишь пнем, – бушевала я дальше, – Беги в зал, там у них есть перекись, есть хлопчатобумажные полотенца, быстро тащи все сюда. Пока Скорая приедет у нее вся кровь из головы вытечет! И позвони, наконец, кому-нибудь!
Оказалось,
– Ничего серьезного. Рана поверхностная, нанесена каким-то режущим предметом, вероятно ножом. Странно, что преступник целил ножом в голову, а не, скажем, в сердце. Ну да милиция приедет, разберется. Девушку мы вашу сейчас заберем в Склиф, фельдшер уже связывается с приемным покоем. А вам всем лучше дождаться приезда опергруппы.
– Скажите, а Таня жить будет? – не могла не вмешаться я.
– Еще сто лет проживет! – улыбнулся доктор.– Там делов-то всего ничего. Скобку я ей наложил, рану продезинфицировал. Хотя, понятное дело, в Склифе аккуратнее шов сделают, под волосами и заметно не будет. Ну и, ясен пень, надо посмотреть, нет ли сотрясения мозга. От такого касательного удара он вряд ли случится, но ваша барышня навзничь падала, да еще с каблуков, да еще и на кафель. Так что все может быть…
Не спросив ни у кого разрешения, врач достал из кармана халата пачку сигарет и аппетитно затянулся. Как по команде, мы (я и двое охранников – Николай так и не появился) тоже достали сигареты. Попросил закурить и Жоржик. А вот Николя, картинно промокая подкрашенные ресницы розовой салфеткой, тихо всхлипывал где-то в углу, бормоча как заведенный «ужас, ужас, ужас…».
26 сентября (понедельник, вечер)
Наверное, не интересно рассказывать о том, как мы ждали приезда милиции почти сорок минут. Как приехавшие милиционеры, узнав, кто именно стал жертвой нападения, тут же перезвонили своему начальству, и мы еще добрых полчаса ждали уже ГЛАВНЫХ милицейских чинов:
– Товарищ капитан, тут ножевое…– четко говорил один
–Есть! – соглашался с кем-то второй опер в штатском
– Да, жертва установлена! Это жена Качалова… Ну, того самого! – рапортовал лейтенант
–Есть! – дядька в штатском, похоже, продолжал получать ценные указания.
– Александр Юрьевич, округ беспокоит, сказали вам доложить непосредственно на Петровку! – подключился к их телефонным брифингам третий милиционер, одетый в рубашку без кителя
– Есть!
– Алло, генпрокуратура? – сменил собеседника первый розыкник.
–Есть!
Одновременно с генералами появился и сам Качалов – маленький, худенький, совсем не такой как по телевизору, несостоявшийся президент нашей страны и руководитель одного из крупнейших банков России. Нужно ли говорить о том, что с ним вместе прибыл еще добрый десяток людей – тот же Великолепный Гоша, пяток человек охраны, парочка адвокатов и даже, кажется, личный врач. Словом, в небольшом салоне «Паризьен», с учетом прознавшей о покушении журналистской братии, через два часа яблоку было негде упасть. Татьяну ни в какой институт имени Склифосовского так и не повезли, а уложили на стол в массажном VIP-кабинете под надзором арендованной Качаловым на неограниченное время бригады Скорой Помощи и вызванной из Кремлевки бригады реанимации. Врачи особо пациенткой не занимались, оказав ей оперативную помощь и вколов успокоительное. Я без дела болталась возле группы медиков, потому ясно услышала, как один молодой «кремлевский» эскулап с ухмылкой заметил, что «ладно хоть к царапине выезд, а не к занозе у олигархической кошки». Они, де и к такому уже привыкли…