Тень

Зелепукин Алексей

Молчание тягучей смолой повисло в трапезной. Люди с недоверием посматривали друг на друга. И лишь молчаливый монах ушёл молиться к себе в келью.

* * *

Тварь больше не попадалась на глаза. Но на трупах то тут то там вновь не хватало плоти.

Мы вернулись к нашей яме. Стараясь держаться на виду друг у друга люди питали надежду на спасение.

Потратив несколько дней, Рыцари в конце концов закончили и стащили все тела в одно место. Когда яма была готова а масло пролито мы отступили в цитадель. Жан Жак метким

выстрелом с башни цитадели воспламенил трупы. Огонь ярким столпом взвился в небо. Призраки пришли в ярость и бросились к крепости. И лишь солевые баррикады не дали им сокрушить двери замка. Кто бы мог подумать что простая полоска поваренной соли остановит эту обезумевшую толпу призраков. Правда мы потратили на защитные круги почти всю соль. И сейчас вся еда была , мягко выражаясь недосоленой. Но в сравнении с толпой разъярённых душ это было приемлемо.

В ту ночь тень явилась снова. Она металась во дворе темным пятном поглощая даже лунный свет. Как она выла в эту ночь. Пламя полыхало до рассвета, оставив тварь без поживы.

* * *

Закончив с мертвыми рыцари принялись обустраивать быт. Как бы то не было, а человек привыкает ко всему. О твари несколько дней не было вестей и крестоносцы утратили бдительность.

Невысокий госпитальер из Гаскони пал первым. Тварь разодрала ему горло. А на полу в главной зале появились первые кровавые линии узора.

Труп нашёл Жан Жак, он проверял библиотеку и наткнулся объеденные останки гасконца.

Первый накал удалось погасить. Вовжик въехал по зубам еще двум выжившим госпитальерам, набросившихся на тамплиера.

– Уймитесь олухи. Жан Жак не выходил из трапезной всю ночь. А гасконца загрызли под утро, часа в три. Это не он. Да и руки у него чистые. Кто то начал чертить кровью символы в главной зале. А засохшую кровь так просто не смыть!!! Жан закатай рукава!!!

Тамплиер протянул руки к огню. И они были чистыми.

Услышав про кровяной рисунок Пономарь выронил половник и тот со звоном заплясал на каменном полу кухни.

– Началось. В записках Тамплиеров говорилось, что привратник должен начертать вход и отворить его.

Добрыня повернулся к Емельену.

– Вход – это врата? Привратник же при вратах? Они пытаются разверзнуть преисподнюю?

– В книгах не сказано. Сказано просто вход. А куда … —Емельен опустил голову.

– Рано сдаваться, тварь оголодала раз напала на живого. А значит со сроками у неё беда. Будем держаться вместе одолеем монстра. Без крови контур не начертать.

Жан Жак протянул Добрыне ладонь. Русич пожал ее. Вовжик накрыл сверху не снимая боевой перчатки. Трое воинов обернулись на пономаря. Емельен подпрыгнул от неожиданности и положил руку сверху.

– Клянёмся защищать друг друга перед лицом любой опасности.– прошептал Вовжик.

– Клянёмся. – почти единогласно вторили ему рыцари.

* * *

Хотя Рыцари держались скученно, но и это не помогло. Жажда наживы гложила рыцарей. Никто не поверил Жан Жаку, когда он говорил о том что казну вывезли. И каждый лилеял мечту разбогатеть на золоте Магистра де Моле. Рыцари старались улизнуть при первой возможности

и отправлялись шарить по закалкам цитадели. И вскоре отлучившись отлить погиб десятник из отряда тевтонцев. Огромный немец казался не сокрушимым, может именно это и погубило его.

Тварь торопилась и сожрала только внутренности. А рисунок в главной зале стал напоминать пентограмму.

На следующий день тварь разорвала в переходах подземелья единственного выжившего францисканца, основательно обглодав его труп.

А пятиконечная звезда вписалась в магический круг.

Жан Жак предложил больше не медлить. И никому не выходить из комнат и не отлучаться.

Все были за, кроме … кроме монаха. Его тщедушное тельце дрожало,а глаза были полны слез, когда он пытался на пальцах объяснить, почему он должен спать в своей келье.

В конце концов рыцари сжалились и монах потопал к себе в келью.

– Это он привратник. – заключил Тамплиер.

– Монах? Как это вообще возможно?– удивлению крестоносцев не было предела. В их головах не совмещались святость монаха и теневая тварь.

– Все просто. Его обет лишь маскировка. Тёмные твари не могут вкушать человеческой еды …

– Кроме хлеба – вставил пономарь.

– Это он. Если мы нагрянем к нему в келью сейчас до его трансформации, мы сможем его одолеть. Если он успеет стать духом мы не сможем причинить ему вреда и погибнем.

Рыцари обнажили мечи.

– Это глупо— не согласился Вовжик. – ему надо закончить рисунок. Для этого нужна кровь и пентаграмму должен чертить живой человек. Если и устраивать засаду, то у рисунка в главной зале.

Тамплиер упорствовал и не хотел слушать доводы. А его пылкая речь возымела действие на оставшихся рыцарей. Похватав оружие они устремились за Жан Жаком.

Вовжик обернулся к Добрыне.

– Я с тобой лях. Пойдём встретим тень у пентограммы.

Русич прицепил ритуальный меч к поясу и взял бердыш.

– А ты Емельен с рассветом пошлёшь голубя к инквизиторам. А сам ноги в руки и бежать подальше отсюда.

Пономарь мотнул головой и после того как рыцари вышли щелкнул задвижкой.

* * *

Жан Жак опаздал, о чем свидетельствовали истошные крики умирающих в страшных мучениях людей.

– Ну вот теперь между привратником и воротами только мы Русич.

– Не дрейфь лях, раньше смерти не умрем.

Когда рыцари вошли в залу, монах был уже там. Перепачканными по локоть кровью руками, он дорисовывал магический контур.

Почуяв нас тварь остановилась. Монах обернулся и посмотрел на крестоносцев с высока.

– Предначертанное не остановить. – голос демона леденил душу, навевая ужас.

Вовжик бросился на него размахивая огромным клинком.

Монах легко увернулся от меча и отстучал в грудь ляха серию прямых ударов. Вовжик обмяк и присел. Добрыня шагнул к твари размахивая бердышом.

Монах нырнул под летящее лезвие и обнажил стилет.

Но не тут то было. Годы боев превратили Русича в опытного воина. Мощный удар рукоятью огромного топора опрокинул монаха на камни залы. Рубящий удар был молниеносен. Но сталь впилась лишь в обветшалую рясу монаха. Тварь мгновенно трансформировалась став тенью.