Теневая месса
Шрифт:
С ней остались Марк и Иветта. Они сидели у самой воды, о чём-то переговариваясь, а Лета разместилась дальше, под деревом. Сейчас одиночество ей было необходимо как никогда. Белогор и Рихард ходили вдоль озера. Керник указывал куда-то на противоположный берег, а волхв стучал по земле посохом, выбрасывая зелёные искры. Наверняка он тоже заметил там маарну. В эту половину леса Стражи и волхвы редко забредали, из-за топей, на которых водились болотники, ревностно оберегавшие свою территорию. Но если там завелись корриганы, их нужно было
Согревшись окончательно, Лета поднялась с земли, скидывая с себя одеяла. Одежда ещё не успела высохнуть, как и волосы. Лёгкое головокружение сохранялось, а ноги едва держали ослабшее тело. Всегда, когда сильный страх отпускал Лету, она расслаблялась насколько, что еле стояла. Ей не терпелось переодеться в сухое в своей комнате и лечь спать, позабыв обо всех сегодняшних переживаниях.
— Поздравляю с завершением обучения, — донеслось сзади.
Лета замерла. Марк и Иветта были слишком далеко, чтобы услышать. Чёрт.
— Мне было шестнадцать, когда я закончила своё обучение, — осторожно проговорила она.
— Но решает последнее испытание, так?
Она не ответила, подбирая с земли одеяла.
— Ты повернёшься, или мне продолжить разговор с твоей спиной?
«Ты пожалеешь потом».
Лета обернулась, прижимая к себе одеяла, словно щит. Слабоватая защита от такого противника.
Конор пробежал по ней оценивающим взглядом и остановился на лице.
— Великий Один, а у страха действительно глаза велики.
— О чём ты?
— Ты знаешь.
— Побудь ты на моём месте…
— Я был в местах и похуже, — перебил он.
— Рада за тебя, — бросила Лета, не найдя, чем ещё ответить.
Она была слишком растеряна для этого разговора.
Лета покосилась на Марка, но тот по-прежнему ничего не замечал, сидя лицом к озеру. Иначе бы сразу оттащил Конора от неё.
«Проклятье».
Сделав вид, что его не существует, Лета развернулась и зашагала к озеру.
— Вот уж не думал, что бегство станет твоей привычкой. От остроухого ты тоже сбежала?
Она опять застыла, потом нашла в себе силы повернуться к нему. Наткнувшись на его взгляд, она испытала до боли знакомые ощущения. Мороз по коже. Всегда, когда он смотрел ей в глаза.
— Не твоё собачье дело, — выдавила она. — Урод.
— Сука, — ухмыльнулся он.
— Циничный ублюдок.
— Спесивая тварь.
Она шагнула нему, отбросив одеяла в сторону. По рукам словно прошёлся огонь, наливая их болью и силой, чтобы превратить его лицо в кровавое месиво.
«Повтори ещё раз».
Вызов в его глазах, полных презрения до самых краёв, был очевиден. И, что страшнее всего, совершенно привычен ей.
Сделав ещё пару шагов, Лета остановилась, кое-как взяв себя в руки. Нет, нет-нет-нет. Она не даст ему того, чего он хочет.
— Ты не стоишь того, чтобы я марала о тебя руки, — выплюнула она.
Конор усмехнулся.
— Ты уже марала, — проговорил он. — И не только руки. Ты марала всё своё тело. И ты всё ещё пахнешь мной.
Рассудок просто вылетел из неё. Она с шипением бросилась на Конора, но он увернулся от её удара. Второго он не избежал, возможно, что и не хотел избегать. Но ей было плевать. Всё исчезло. Осталась только одна его гадкая рожа, которую было жизненно необходимо изуродовать.
Лета вложила в свой удар всю силу, с таким удовольствием, что из неё чуть не вырвался стон. В его глазах мелькнуло изумление, мгновенно стёршееся третьем ударом, выпустившим из его носа ленту крови. Она повалила Конора на землю, усаживаясь верхом, и принялась методично его избивать, чередуя руки.
— Я убью тебя, — сбивчиво выдохнула она.
Удар по челюсти.
— Я вырву твой поганый язык.
Новый удар, по длинному шраму, пересекавшему левую щёку.
В кровь словно впрыснули дозу кристально-чистого гнева. Она уже ничего не соображала. Ярость рвалась наружу, подавляя все остальные чувства. Словно не было бессонной ночи, усталости от Обряда и слабого тела.
Лета дала себе короткую передышку. Он всё равно не сопротивлялся ей. Каким-то остатком здравого смысла она понимала, что если бы он решил дать ей сдачи, несколько дней она бы явно провела в постельном режиме. Но его смирение делало всё только хуже.
Лучше бы он ответил. Въехал бы ей по физиономии так, чтобы искры посыпались с глаз. Иначе она не остановится.
Конор сплюнул кровь, усмехаясь.
— Ну давай, развлекайся.
Её ноготь прочертил на его щеке борозду, затем с другой стороны снова прилетел сжатый кулак. И снова. И снова. Её просто рвало на куски, тело требовало выхода того, что копилось в ней шесть чёртовых месяцев.
Её оторвали от него, когда на лице уже не осталось живого места. Марк оттащил её, заломив руки за спиной, но Лете всё-таки удалось пнуть в колено напоследок. Из горла вырвались всевозможные ругательства.
— Что ты делаешь?! — вскрикнула Иветта, заслоняя собой Конора.
— Отпустите меня! — прорычала она, змеёй изворачиваясь в руках Марка.
Тот еле удерживал её.
Конор сел. На залитом кровью лице горели глаза. В них отражалась… что? Злость? Прекрасно. Ей удалось извлечь из него хоть что-то помимо насмешки.
— Волчонок, отпусти её, иначе я подумаю, что ты за меня беспокоишься, — поразительно спокойным голосом выдал Конор.
— Я за неё беспокоюсь. А тебе лучше уйти.
Он не стал спорить и поднялся на ноги. Лета провожала его взглядом, стиснув зубы до боли. Голова нещадно раскалывалась.
Марк держал её несколько минут, пока дыхание не восстановилось и пока Конор не отошёл на требуемое расстояние. Он ослабил хватку, и она вырвалась, разворачиваясь к нему. Кожа на костяшках пальцев горела.