Тени Архонта
Шрифт:
Лард был ей под стать. Он отвезет Альфстанну в столицу, практически «сдаст» в пленницы в руки Брайса Молдвинна и его дочери с подозрением в заговоре. Возможно, его, Ларда, даже убьют. Альфстанна не может не понимать, и потому, должно быть, так ловит моменты удовольствия рядом с любимым зверем. Потому что потом, скорее всего, утратит друга и станет приманкой.
Обычно мужчины дурят женщин, чтобы использовать их так, как Стабальт сама себя предложила, без страха ввязавшись в игру за будущее. И он, Айонас Диенар, всегда будет уважать эту молодую женщину за смелость и трезвость. Независимо от того, с кем она спит — с Толгриммом,
Август все-таки заставил себя прочистить горло и подать голос:
— Давно Лард с тобой?
И зря: Стабальт оглянулась на него, резко переменившись. Кто посмел её отвлечь?! — Айонас практически услышал, как в таких ситуациях она без разбору орала на любого, кто беспокоил девчонку у домашних стойл.
— Вы позвали меня сюда говорить о лошадях?
Нет, Диенар позвал обговорить, с чего они начнут. Свой первый шаг Альфстанна наверняка давно продумала, но надо, прежде всего, повторить, что их с Ллейдом войска будут частично заняты исчадиями и парталанцами, что вплетение в замысел Вектимара потребует для него ясных и убедительных задач, которые нужно выдать. Однако вопрос будущего домов Таламрин и Диенар по-прежнему скреб по любопытству августа, и он медлил.
Мужчина чуть развернулся, привалился плечом к перемычке промеж стойл и оскалился.
— А зачем бы ты хотела, чтобы я тебя позвал, Стабальт?
Альфстанна остолбенела, как была, разве что рот разинула и перестала удерживать поводья Ларда.
— Август? — кое-как нашлась она.
Ей-богу, как девочка! Айонас едва не заржал в голос, наблюдая её реакцию. Он усилием воли заставил себя унять трясущиеся плечи и попытался замаскировать смех под кашель. Но когда Альфстанна прищурилась, пристально сверля мужчину взглядом, понял, что перегнул.
— Ладно. — Он пятерней прочесал волосы. — Шутки в сторону.
— Наконец. — Она чуть всплеснула руками — действительно, «наконец» он отнесся к ней серьезно! — отошла от Ларда и упала в угол, в залежавшиеся и давно примятые остатки конской зимней подстилки. Подняла на Диенара глаза: ну?
— Ллейд послал за Вектимаром вчера ночью. Однако…
— Будет лучше, если с ним поговорите вы.
— Да, я тоже так подумал. Все-таки, на моем веку было больше битв, чем у Таламрина-наследника, я могу прозвучать поубедительней.
— Дело не только в битвах, вы можете создать вид, будто не преследуете особых целей. Кроме очевидной — трона. И если вы сможете победить, то не останетесь в долгу. Вектимар по любому расчету останется в выгоде. Ллейд в любом случае будет выглядеть как особо прыткий первенец, который надеется воспользоваться военной ситуацией и выдать смерть замучившего его отца за несчастный случай, чтобы влезть в августовское кресло самому, параллельно содрав с усаженного на трон человека пару благодарственных обязательств. Однако если он проиграет, Вектимар останется с подмоченной репутацией и только. Кому надо, чтобы его руками другие достигали цели бесплатно?
Диенар, слушая, по-прежнему стоял у перегородки. Развернувшись чуть удобнее, чтобы лучше видеть девушку, он сложил руки на груди. Итак, с ними тремя все понятно. А вот…
— Лаудана ведь не было с нами на той сходке в столице. Я не предполагал, что вы втянете его. Ты предложила дядьку в сподвижники?
Девушка отвечала сразу и прямо:
— Ллейд. Он решил, что это отличный путь нам с дядей хотя бы на время прийти к перемирию.
«Убрать, чтобы под ногами не путался, зашорить взгляд якобы согласием действовать в общих целях», — безошибочно понял Айонас. — Значит, если посмотреть правде в глаза, они с самого начала прочили именно его, Диенара в короли Даэрдина? Августа говорила дальше, и, опасаясь высказывать такие соображения, мужчина слушал.
— Ллейд сказал, мы заявим, что в случае, если знать предпочтет вам на троне Лаудана, никто этого не оспорит, и он, наконец, поймет, что может получить намного больше, чем просто шанс управлять кланом Лаудан открыто и кланом Стабальт — из тени. Тогда все его действия будут нацелены только на трон, и прочитать его дальнейшие ходы, что бы Лаудан ни предпринял, будет легко.
Диенар добродушно усмехнулся:
— Соблазнять обещаниями и заманивать выгодами. — Айонас прицокнул. Он оттолкнулся плечом от перегородки и медленно шагнул в направлении Стабальт, рассуждая. — Лаудан никогда особенно не смыслил в искусстве войны, и не понимал до конца, как оно работает в жизни.
Альфстанна следила, как неспешно приближается Диенар и посчитала разумным тоже подняться — мало ли что.
— Но пользоваться связями и семьей он умел, — проговорила девушка, вставая и отряхивая от соломы ноги и зад. — Поэтому всегда считал себя неплохим политиком. Мы могли сыграть на этом, чтобы получить его армию с одной стороны и занять его внимание — с другой. — «Ллейд ведь верит почему-то ему», — решилась Альфстанна и словно нырнула в прорубь:
— Я подумала, что предложение выгодно со всех сторон. А пока бы Лаудан был поглощен борьбой за трон и воображал себе собственное величественное правление…
— … ты нашла бы способ его убрать. И траурную речь бы отрепетировала.
Мужчина навис над ней. В его темном взгляде Альфстанна видела знакомый ей азарт ловца — и ни капли осуждения. Неужели?..
Айонас смотрел сверху-вниз, даже не ожидая, что она начнет отнекиваться. Мол, как вам такое на ум пришло? Или еще что-то в этом духе. Нет, она была бесхитростна и смотрела бесстрашно. Она не боялась, что он выдаст её с головой. Тому же Ллейду, который, похоже, знал не все. Не боялась строить самые отчаянные планы. Не боялась очерниться в крови родного дядьки, который посчитал возможным использовать её в играх за власть.
Вопросы сковали Айонасу голову ледяной хваткой, и жгли, как жжет холод.
Почему она не сказала все Таламрину? Потому что тот был недостаточно опытен, чтобы понять своими силами?
Поэтому она не отступает сейчас? Не отступает от него, Диенара, хотя он стоял уже намного ближе, чем требовалось, а за спиной у девчонки еще есть место… Оттого, что он смог понять, сам и уже в который раз, ход её мыслей?
Айонас задрожал, ощущая, как вскипает желание вцепиться девчонке в плечи и, наступая, прижать к стене. Спросить, не спрашивая, потребовать всех ответов взглядом — и как-то еще. Лошадиное ржание бы скрыло, если бы он был неистов с ней сейчас. А он был бы — по крайней мере, то, что мужчина никак не мог сглотнуть пересохшим горлом убеждало в этом. Напрягшись, Айонас все-таки промочил горло слюной, но от напряжения шея его взбугрилась мышцами, вены взбухли, натянулись торчащие жилы. И кулаки — кулаки сжались до белизны фаланг, чтобы он смог удержать себя от любого опрометчивого шага или объятия.