Тени Богов. Искупление
Шрифт:
Она ответила не сразу. Молчала несколько секунд, потом неохотно произнесла:
– Одно мое предвиденье не сбылось. Может быть и это… ошибочно?
– Какое же не сбылось? – затаил дыхание Хопер.
– Ты не должен был выжить, – прошептала Амма. – Все тринадцать должны были погибнуть. Тринадцать. Больше половины умбра, воплощенных в этом мире. И знаешь, это ведь только часть предвиденья. Все мы, все оставшиеся должны были отправиться в бездну. А отделались семью сотнями лет слабости и покоя. Может быть, благодаря тебе или тому… голосу. Или меткости того лучника.
– Так ты не ссорилась со мной… – прошептал Хопер. – Ты прощалась?
– Скоро они вернутся, Бланс, – обронила Амма.
– О чем ты? – Не понял Хопер.
– Да, – она закрыла глаза. – Я здесь пряталась не от тебя. Та жатва не была последней. Третья жатва грядет. Самая кровавая. Может быть, действительно последняя. Иная. Такая, что все предыдущее покажется легким насморком…
– Когда начнется? – процедил сквозь зубы Хопер.
– Уже скоро, – ответила Амма.
– А точнее?
– В день весеннего равноденствия.
– Где?
– На юго-востоке – в Альбиусе. В маленьком городке на берегу Манназа. И на севере… – она нахмурилась. – В городишке в горном ущелье. Там, где тоннель с железной дорогой в горах и исток большой реки.
– Ясно, – Хопер кивнул. – Это Водан. Что ж, Альбиус чуть ближе. Ненамного, но ближе. К началу празднества может и не успею, а к раздаче подарков буду на месте.
– Думаешь остановить беду вот этим? – кивнула на книгу Амма.
– Не знаю, – ответил Хопер.
– Подожди, – она задержала его. Сделала шаг и кончиками пальцев коснулась плеча, заставив его замереть. – Я не сказала главного…
– Главного? – обернулся Хопер.
– Все повторяется.
– О чем ты? – снова не понял Хопер.
– Все повторяется, – повторила она с нажимом. – То, что обратило прежний мир в пепелище. То, что вынудило нас оказаться здесь. То, отчего мы бежали. То, что лишило нас богов. Кажется, мы принесли заразу с собой.
– С чего ты взяла? – побледнел Хопер. – И разве наши боги мертвы?
– Ты ведь и сам подозреваешь это? – улыбнулась Амма и раскинула руки в стороны. – Знаешь, что-то действительно есть в этом древнем храме. Здесь и в самом деле хорошее место. Чистое. И оно прикрывает. Ты обманул меня, никакой жизни ты здесь не почувствовал. Я поняла это по твоим глазам, когда ты поднялся к моей хижине.
– До того, как выпустила в меня стрелу? – спросил Хопер.
– Сначала в твой посох, – смахнула с лица улыбку Амма. – Ты был удивлен, когда увидел меня.
– Потрясен, – признался Хопер. – Потому что увидел тебя, Амма. Пришлось отвернуться, чтобы не дать волю слезам.
– Не стоит стесняться слез, – медленно проговорила она.
– Так ты прячешься здесь от прошлого ужаса? – спросил Хопер. – Ты не сошла с ума? Или ты не знаешь, что не знает, что нельзя укрыться от пожара в горящем доме?
– Послушай, – она сглотнула слезы. – Нас осталось тринадцать. Не знаю, что стало с Покоищем, есть ли оно вообще, но умбра в нем больше нет. Думаю, если оно есть, в нем только энсы и бестии. Обычные люди и воины, которые спят и будут спать, и их много, и будет много, даже если очередная жатва исторгнет их тысячи, но умбра – нет. Пятеро из нас все еще служат. Да, высшие умбра все еще служат. Хотя мне все больше кажется, что служат четверо, пятый… как будто уже сотни лет укрыт тенью. Но он жив или она жива. Не знаю. Может быть, это Тибибр, он всегда был выше и мудрее прочих. Но и эти четверо… Кому они служат?
– Нашим богам, – ответил Хопер. – Кому им еще служить?
– Может быть, – прищурилась от лучей пробившегося сквозь тучи зимнего солнца Амма. – Одно непонятно, как они служат, не слыша голоса? Или он приходит к ним, как пришел к тебе? Ну ладно, их пятеро. Восемь курро – здесь, на юге. Трое из нас нацепили балахоны пастырей и пытаются противостоять тем пятерым или лелеют еще какие-то замысли. Еще трое живут своей жизнью. Еще двое – мы с тобой.
– И что? – нахмурился Хопер. – Все верно. Тринадцать.
– Есть еще кто-то, – чуть слышно прошептала Амма.
– Четырнадцатый? – не понял Хопер. – Чужак? Или пробуждается один из богов?
– Не знаю, – она глубоко вздохнула. – Нас тринадцать, но еще кто-то словно невидимые крылья, реющие в высоте. Словно хищная стрекоза, подрагивающая в хитиновой куколке. Смертоносный меч, зреющий в стальной болванке. Но главное не это. У меня начали потеть кончики пальцев. От ужаса. Точно так же, как и тогда. Не здесь, а там. Где все началось и все кончилось. Где нас уже нет. Перед Исходом.
– Всего лишь это? Кончики пальцев и все? Да ты сошла с ума.
– Всего лишь, – прошептала она.
Хопер посмотрел на собственную ладонь, протянул руку и коснулся прядей Аммы. Ее белые волосы прилипли к его пальцам и потянулись за ними, как взбитый шерстяной пух. Хопер замер.
– Ты чего-то не договариваешь, – наконец произнес он.
Амма не ответила ему. Хопер поклонился ей, развернулся и пошел прочь.
– Почему ты никак не успокоишься? – крикнула она ему вслед.
– Хочу сам распоряжаться своей судьбой! – донеслось в ответ.
– Будь осторожен! Не забирайся слишком высоко! Тебя ждет беда на высоте!
– Какая беда?
– Не знаю. Что-то с рукой и сердцем. Что-то черное. И невыносимая боль.
Глава первая. Альбиус
«Обещанное настанет,
потому что обещано не тебе».
Пророк Ананаэл
Каменный завет
Излет первого месяца весны считался весной даже в предгорьях. Холодный ветер порой заряжал мокрым снегом, но надолго его не хватало. Из облаков выбиралось солнце и день за днем прогревало городок Альбиус со всеми его стенами и башнями, крышами и площадями, улочками и крохотными садиками. Усердие приносило плоды; еще вчера в укромных переулках и у главных ворот лежали грязные сугробы, а сегодня от них не осталось и следа. Конечно, и городские уборщики не покладали рук, и бургомистр Альбиуса сорвал голос не просто так, но где бы они были, если бы не солнце? Огибающий городскую стену Манназ все еще тащил в упругих струях куски льда, горы, отливая зеленью молодой травы только к подошвам, сияли снежной белизной, деревья топорщили голые ветви, девичьи плечи от холодной свежести спасала только стеганая куртка, но весна уже перешагнула порог. Одно было неясно, отчего и небо, и горы, и свежесть – все это казалось подобным тонкой струне, что должна лопнуть с минуты на минуту? Может быть, из-за прекрасной черноволосой незнакомки, что с удивлением поймала восхищенный взгляд шестнадцатилетней девчонки и ответила ей улыбкой? Ладная, с распущенными волосами, не дитя, но и не мать, чистая, как вода в горном ручье. Откуда этакое чудо в Альбиусе?