Тени древней земли

Салов Юрий Борисович

Фирсов не спеша читал отчеты экспертов. Три часа назад он созвал совещание со всеми сотрудниками следственного отдела, на котором проинформировал своих подчиненных о последних событиях и распределил роли между сотрудниками убойного отдела и остальными полицейскими.

Чтобы оптимизировать время, он разделил команду на три небольшие группы: первая будет продолжать расследование убийства Гурджиевой, чтобы распутать все концы и найти возможных соучастников помимо Бирюкова (поскольку это все еще было официальной и основной версией); вторая будет заниматься обстоятельствами смерти гуру; третья, по сути неофициальная, изучала

версию, отличную от той, по которой Бирюков был признан виновным в убийстве девушки. В эту группу входили Кротов и Райская, только что вернувшиеся в помещение отдела после полуторачасового пребывания в кабинетах криминалистов и специалистов по информационным технологиям, в сопровождении человека, которого Фирсов взял из отдела по работе с пропавшими без вести, — Валентина Фертикова, который должен был помочь им в проведении исследований и анализе записей.

Когда Фирсов увидел двух коллег, временно освобожденных от обязанностей по архивным делам, он жестом велел им подойти.

— Как все прошло? — спросил он.

— Хорошо. Мы уже начали мониторинг мобильных устройств мужа и жены. Если вы согласны, Фертиков потратит несколько часов на анализ социальных сетей профессора, чтобы посмотреть, сможет ли он найти прямую связь с девушкой, — предложил Евгений.

Шеф кивнул: после общего совещания со специальной группой он провел вторую, гораздо более узкую встречу с Райской, Кротовым и Неделиным, которые настояли на том, чтобы два сотрудника исследовали след доцента, предоставив им свободу действий.

— Вы координируете свои действия с Фертиковым. Вы действительно считаете, что Ионов причастен к убийству?

— Пока рано говорить… — ответила Мария между делом. – Но он знает и что-то скрывает. В этом нет никаких сомнений.

— Павел Эркенов работает над кругом друзей Дианы, — пояснил Евгений. – Он пытается выяснить, известно ли им о какой-либо связи между доцентом и девушкой.

— Превосходно. Мария, ты общалась со своим информатором в университете?

Райская кивнула.

— Судя по всему, ректор очень серьезно отнесся к вопросу неформальных взаимоотношений Ионова со студентками. Похоже, что ему уже предложили найти другую работу после окончания этого семестра. Он отказался от любой работы в университете, даже временной… Так что через несколько месяцев он останется без работы. Кто знает, хватит ли у него смелости сказать об этом жене…

На периферии своего поля зрения Фирсов заметил, что за ними наблюдают другие сотрудники. Это напомнило ему о другом задании, которое он поручил двум коллегам: быть начеку и выяснить, кто из их отдела организовывает утечку информации.

— Что-нибудь новое по другому вопросу? — спросил он, понизив голос.

— Не сейчас, — ответила Мария.

— Хорошо. Смотрите в оба, я настаиваю… Мне генерал дышит в затылок по поводу этих СМИ.

Фирсов передал им распечатанный список с именами и временем работы агентов в штатском, которым он поручил следить за Ионовым.

— Вы отвечаете за поддержание связи с ними и сбор их отчетов, — сказал он им.

— Большое спасибо, шеф.

— Хочется надеяться, что это не пустая трата времени и ресурсов.

— Есть новости об Илье? — спросил Евгений.

— Не так уж и много. Он почти безнадежен. Остается надеяться на чудо.

— Хорошо.

— Вот что еще… — пробормотал Фирсов, смутившись.

Оба коллеги взглянули на него.

—

Будет дополнительное служебное расследование по факту стрельбы…

Евгений замер. По тому, как быстро напряглись мышцы его лица и как нервно дрогнуло веко, коллеги поняли, насколько он был раздражен новостью.

– Дело в том, что вы могли попасть в посторонних лиц, находившихся в помещении…

– Это в кого же?

– В Бирюкова…

— Черт…, - прокомментировала Мария, протягивая руку, чтобы погладить партнера, как бы извиняясь за эту новость. – Простите, но…

Евгений отпихнул ее и удалился, сказав, что пора заняться социальными сетями доцента.

Фирсов кивнул и посмотрев на Марию прошептал:

— Не повезло. Муторные процедуры ему предстоят…

Глава девяностая

Крымская глубинка

Михаил Латыпов бродил по брошенной маленькой крымской деревушке. Убедившись, что лачуга нежилая, он открыл замок и вошел внутрь. Он осмотрел домик, держа в руке нож, и, убедившись, что остался один, закрыл его и позвал Эстер, которая ждала его снаружи.

— Хорошо ли это? — спросила девушка.

Михаил кивнул. Он нашел электрический щиток, и, к его удивлению, когда он щелкнул выключателем, дом осветился, словно средь бела дня.

Подростки радостно засмеялись. Мальчик выключил все лишние лампочки, чтобы не привлекать внимания посторонних, хотя и выбрал для этого уединенный дом за пределами деревни.

— Как ты думаешь, горячая вода тоже есть? — спросила Эстер.

— Есть только один способ узнать это, — ответил Михаил, раздевая ее.

* * *

Горячий душ смыл с них всю влагу, накопившуюся за ночь, проведенную верхом на лошадях и бегство по знакомым с детства тропам и гаревым дорогам. Когда до деревни Латыповых оставалось около двадцати километров, Михаил при первой же возможности угнал пастуший мопед, бросив жеребенка на произвол судьбы. На рассвете они спрятались в пустынном загоне и проспали почти весь день, а с наступлением ночи снова отправились в путь. Когда они проезжали через одну из деревень-призраков в глубинке, Михаил, уставший от езды, решил остановиться и найти подходящее укрытие.

Пока девушка намыливала его, молодой Латыпов думал о том унижении, которому подверг его отец: он запомнил его на всю жизнь и ненавидел Всеволода за то, как тот с ним обошелся.

Позже, когда они занимались любовью и уже собирались заснуть в этой странной постели, Эстер прошептала ему:

— Еще вчера ты и слышать не хотели об отъезде. Что заставило тебя передумать?

Михаил вспомнил приказ, отданный ему отцом, и почувствовал, что его кровь похолодела.

— Я подумал о том, что ты сказала, и понял, что ты права. Я тоже хочу увидеть море, — солгал он, поглаживая ее по волосам.

— Что нам теперь делать?

— Они будут искать нас. Лучше затаиться на несколько дней.

— Здесь?

— Почему бы и нет? Потом, когда все успокоится, мы сможем отправиться в Севастополь, а оттуда сесть на первый корабль, идущий на материк.

Эстер возбужденно засмеялась.

— Я не могу ждать, — сказала она, ее глаза закрылись от усталости.

Через несколько минут она уже спала на нем.

Михаил, в свою очередь, не мог найти покоя.

Суровый взгляд отца, казалось, следил за ним.