Тени древней земли
Шрифт:
И вот Кротов оказался в самом сердце караимской деревни, у входа в жалкую церквушку. Тяжеловесная, приземистая, обветшалая, она казалась закрытой: створки входной двери были связаны толстой веревкой. У самых стен разрослись чахлые сорняки, вместо свинцовых рам и традиционных витражей окна были закрыты кусками картона.
Сам вид этой церкви выражал все безразличие, чтобы не сказать враждебность, которое караимы питали к христианской вере. Под небом Крыма не было места для двух богов.
Внутри — та же разруха.
Евгений заметил несколько женщин без возраста, которые молча молились. Эта часовня не нуждалась во фресках, изображающих восхождение на Голгофу, — она сама была крестным путем, агонией, с предсказуемым результатом.
Священник вышел к нему из-за алтаря.
— Что поделать, — пошутил он, — это не совсем ХХС, но сам Христос всегда проповедовал смирение.
Кротов сочувственно улыбнулся. Какое-то хлопанье заставило их поднять глаза. Пользуясь дырами в крыше, на хоры залетели голуби. Они двинулись по центральному проходу. Сквозь пропитавшую все вокруг влажность пробивался запах ладана. Они вышли во двор.
— Слушаю вас, — сказал священник.
– Вы не знаете, где находится дом Латыповых?
– Кто именно из Латыповых вас интересует? В селении им принадлежит несколько домов, и все в разных местах.
– Я хотел бы видеть главу рода, Бабакая Латыпова,– еще накануне Евгений навел необходимые справки о большой семье Латыповых, жившей в селе.
Получив от священника адрес, Кротов направился по грунтовой дороге к зданию, стоявшему посреди деревни, вдоль склона виноградника. Его несколько удивила глинобитная постройка, ветхие стены были изъедены сыростью — он думал, что жилище главы семьи будет побогаче.
Тем не менее, едва подойдя к дому, Евгений сразу позвонил в электрический звонок. Никаких вступлений и преамбул. Когда к нему вышла пожилая женщина в серой юбке и кофте, то единственный вопрос, выскочивший из него, был словно из барабана, где разыгрывался тираж некой лотереи:
— Я могу поговорить со старым Бабакаем?
– А вы кто? — спросила женщина.
Кротов вытащил свое удостоверение — чтобы разговор пошел в нужном русле.
— Полиция Симферополя, отдел убийств, — сказал он женщине. — Я могу видеть Бабакая Латыпова?
– Одну минуту, – сказала та и быстро пошла по дорожке к дому.
Совсем скоро из дома вместе с женщиной вышел низкорослый мужчина лет сорока в черной одежде. Он был похож на священника, но неухоженная бородка клочками и длинные начинавшие седеть волосы, закрученные в узел на затылке, делали его фигуру пародией на служителя культа.
– Здравствуйте, меня зовут Рахмат, – учтиво представился он Евгению. — может я вам могу чем-нибудь помочь?
– Мне нужно поговорить с Бабакаем Латыповым.
– Насчет чего?
– В горах неделю назад произошло
– Старый Бабакай болен и он вряд ли сможет отвечать на них, – покачал головой мужчина.
– Вы доктор?
– Нет, я родственник, помогаю тетушке Доре ухаживать за ним, – кивнул на женщину человек, – сами понимаете, возраст…
– Дело очень важное и я должен поговорить с ним, – настаивал Евгений, – можете передать Бабакаю, что убийство связано с караимскими ритуальными масками.
– Все же он лежит серьезно больной и нет смысла тревожить его тяжелыми разговорами, – протянул мужчина.
– Тогда мы пойдем официальным путем и вскоре доставим главу вашего рода в Симферополь для дачи показаний, — гнул свое Кротов. — со всеми его грелками и «утками». И ему придется ответить на все наши вопросы в рамках следствия. И не один раз. Пока еще можно обойтись мирной беседой, на которой, думаю, все и завершится.
– Ну хорошо, я спрошу у него, – бородач испустил короткий вздох, – быть может старик согласится поговорить с вами. Я сейчас.
Через несколько минут он вернулся и покачав головой, произнес:
– Бабакай примет вас. Однако прошу, недолго.
Они прошли в дом, только налетевшие сухие листья скрипели под их обувью.
– Он слепой, – негромко сказала женщина по дороге.
– Я знаю это, – не оборачиваясь, ответил Евгений.
Кротов плохо себя чувствовал. Эта казавшаяся бесконечной поездка в Бахчисарайский район довела его до дурноты. С раннего утра он был на ногах, занимаясь найденным трупом Латыпова, и в результате эти уходящие за горизонт поля, расстилающиеся под осенними тучами, словно море, связались в сознании с охватившим его беспредельным унынием. И конца-края этому он не видел.
И вот теперь в погоне за убийцей он сидел в компании каких-то крестьян, попивая приторную настойку шиповника или чего-то в этом роде. Единственным приятным сюрпризом оказалось, что его все же привели к Бабакаю. Но в остальном…
Женщина не сводила глаз с него. Весь ее взгляд низводил Кротова до уровня нежеланного чужака.
Сам глава рода полулежал на кровати, укутавшись пледом и опираясь на положенные ему под голову несколько подушек.
Наконец, одним жестом остановив словесную акробатику бородатого родственника, он вытаращился бесполезными глазами на Кротова. Молча он запустил руку за подушку и достал длинную курительную трубку. Бородач помог ему набить ее табаком.
Не торопясь, старец раскурил трубку, помещение наполнилось сладковатым дымом. Затягиваясь табаком, он, поджав губы, незрячими бельмами уставился в потолок, пробыв в таком состоянии пару минут.
Евгений решил ему пока не говорить о смерти внука, опасаясь непредсказуемых последствий; если же сам Бабакай каким-то образом узнав об этом, начнет разговор на эту тему первым, только тогда можно было поддержать диалог.
— Это культовое дело, — наконец изрек старик.
Кротов сосредоточился.