Тени Эзеля опубл в журн Подвиг
Шрифт:
– Сигнал к атаке, - красная ракета, - раздалось по цепи.
Глава 18
14 октября
– Опаздываем, - бросил шофер инструктору. Тот посмотрел на часы. Когда выехали, было ровно 13 ноль-ноль, времени достаточно, но на подъезде к Абельмановской заставе творилось что-то невероятное. Мычали коровы, кричали женщины и плакали дети, черные "эмки" застревали в людской массе, здесь же двигались телеги, шли люди, нагруженные мешками, с чемоданами, рюкзаками. По обочинам пытались проехать "газики". Похожий на пароход, медленно двигался фургон с надписью "Московские котлеты", за ним, на некотором расстоянии другой фургон - "Хлеб".
Какие-то мужики, по виду рабочие, остановили легковую машину, "эмку", выволокли человека в плаще и шляпе с портфелем. Человек прижимал портфель к себе, что-то пытался говорить.
Автобус въехал в людское море, шофер, молча, не отвлекаясь ни на минуту, вел машину.
Инструктор держал руку на расстегнутой кобуре "ТТ".
Когда поднялись по Николоямской, уже недалеко от заставы, в районе монастыря, автобус попытались остановить несколько мужчин подозрительного типа. Вокруг продолжало шуметь людское море. Инструктор приказал не вступать ни в какие разговоры, затем взял с сиденья ППШ и положил около себя. Шофер, все так же, не отвлекаясь ни на секунду от дороги, положил около себя наган.
К автобусу быстро пробиралась группа подозрительных мужчин: на рабочих не похожи, короткие пальто, сапоги с отворотами, кепки, надвинутые на глаза, на шее кашне, лица небритые, у первого, который уже был близко, посверкивали колючие глазки, правая рука в кармане пальто. Роста совсем небольшого. Он остановился прямо рядом со стеклом водителя.
" Андрей" нащупал в кармане небольшой браунинг
– Стой!
– закричал невысокий хриплым голосом - стой, кому сказал!
Теперь все, сидевшие справа, увидели в руках у группки мужчин, уже бежавших к их автобусу, оружие.
– Если что, огонь открывать только по команде, бить на поражение, - инструктор привстал с сиденья и наклонился к шоферу.
– Леша, - спокойно сказал он, - вперед и резко влево, к Яузе.
Шофер выжал сцепление и нажал педаль акселератора, Автобус взревел мотором и стал набирать обороты. Нападавшие шарахнулись в сторону.
– Пригнуться!
– резко бросил руководитель и быстро упал между сиденьями.
Все мгновенно оказались на полу.
Сзади звякнуло стекло.
– Вот не думал, что дома буду применять какие-то навыки, - сказал, лежа в проходе, и не выпуская руку из кармана черного пальто, светловолосый парень с чубом, выбивавшимся из-под козырька кепки.
– Здесь тоже фронт, - инструктор быстро и легко встал и подошел к шоферу.
Автобус катился вниз, к набережной Яузы.
– Леша, в первом же переулке около телефонной будки притормози, - бросил инструктор шоферу и встал на первую ступеньку.
Радио перестало работать еще утром, но телефон пока работал.
Очередной звонок раздался в кабинете заместителя начальника Управления без пяти два. На диване лежало его пальто, которым он укрывался ночью - уже несколько дней все перешли на особое положение, а утром перестали и топить. На стуле лежал выданный на спецскладе ППШ с тремя запасными дисками, лежал подсумок, в котором находилось несколько гранат.
На столе стоял стакан с остывшим чаем. Звонили беспрестанно. Последний звонок был с Завода имени Дзержинского, просили ускорить присылку взрывчатки. На стене висела карта минирования наиболее важных объектов: метро, заводы, электростанция, телеграф.
Заместитель начальника Управления снова посмотрел на секретный документ, полученный сегодня утром. Это было вчерашнее решение Политбюро.
Документ был страшный, и замначальника понимал его последствия.
"Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке). Немедля эвакуироваться органам Наркомата Обороны в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба - в Арзамас".
Рядом с картой минирования висела карта, на которой пришлось еще 12 числа нарисовать синим карандашом большой кривоватый овал, в котором оказались войска трех фронтов - более 660 тысяч человек. Красные флажки отступили вправо, синие стрелы своими заостренными концами приблизились на некоторых участках к самой столице, расстояние снизилось до ста с небольшим километров.
На следующий день, тринадцатого, синие стрелы взрезали оборону в Подмосковье, и красные флажки воткнулись в карту почти у самой столицы. Были взяты на юге Калуга и Малоярославец, на западе Можайск, севернее - Калинин. Возникла угроза захвата немцами Химкинского водохранилища. Туда срочно была направлена группа, которая должна была вместе с работниками водохранилища подготовить все для взрыва.
Совинформбюро передало важное сообщение: сегодня ночью положение наших войск на Западном направлении значительно ухудшилось, на одном из участков фронта произошел прорыв нашей обороны превосходящими силами противника.
Уже несколько дней в московских банях жгли документы. Черный пепел летал, подхваченный осенним ветром, по улицам, повсюду чернели его островки.
В Управлении тоже жгли сотни документов. Вывозить было уже невозможно, почти весь транспорт был задействован для фронта.
С тех пор, как стало известно, что в Смоленске захвачен партийный архив, который не успели уничтожить, был разработан план по уничтожению всех секретных документов, но когда необходимость в этом действительно возникла, стало ясно, что не хватает средств для сжигания бумаг. В котельной Управления день и ночь работали печи. И все равно сотни документов, упакованных в ящики, все еще лежали в подвалах, пылились в архиве.
Вчера знаменитый Нарком прислал строгую директиву - "Метрополитен закрыть. Подготовить за три часа предложения по его уничтожению, разрушить объекты любым способом".
На оперативном совещании с работниками метро были выбраны места для закладывания взрывчатки, метро утром не открылось, повсюду образовались огромные толпы москвичей.
Пришла информация, что некоторые наркомы (шло перечисление имен) и крупные партийцы сообщили домашним и знакомым содержание секретного документа об эвакуации госучреждений. Потом на стол легла одна из вечерних газет, в которой говорилось, что над столицей нависла угроза. С утра перестал ходить транспорт, отовсюду поступали сообщения о начавшейся панике.