Тени Эзеля опубл в журн Подвиг
Шрифт:
– Ты, наверное, из театральной студии? Хорошо. Отдельно "Ромео и Джульетты" нет, есть избранное. Том избранного. Формуляр у тебя есть?
Громов в библиотеку так и не записался.
– Нет? Я напишу книгу на Клавдию Степановну, вашего руководителя театральной студии.
Егор кивнул, как он делал всегда, когда нечего было ответить.
Она протянула ему толстую книжку. Этот был толстый том с серой обложкой и серебристым трафаретным портретом драматурга .
Выйдя, из библиотеки, Егор тихо спустился уже по запасной лестнице на второй этаж. Проходя мимо окон, посмотрел на улицу, вниз - посветлело. Была видна цепочка идущих от ворот учеников. Вон Ветров, с огоньком сигареты, а рядом с ним Рубакин. А вон и толстая Панфилова. А вон и Верка Лесовая, на роликах рассекает, рост у нее - метр восемьдесят пять! КМС по легкой атлетике, ролики в раздевалке кинет, рюкзачок - маленький такой, почти миниатюрный - за спину, - и на уроки. Все это Громов отметил машинально, и снова спустился на второй.
Около кабинета стояли Таня с Лейлой и о чем-то шушукались.
Вдруг появился Игорьков.
– Сумел от Коляна оторваться?
– Угу.
– Я тоже, кстати, литеры на первом не будет. Прекрасная куда-то уехала. Вместо нее биология. Класс!
– Ой, - вскрикнула Таня, а у Елены же сегодня День рождения, мы же готовились.
– Зря готовились, - и Игорьков заржал.
Подошел Полянский, небрежно, быстро кинул взор на девчонок. Таня опустила глаза, Лейла спряталась за нее.
Егор подошел к Жоре
– Слышь, Жорка, я знаю, где книгу взять - давай со мной.
Они побежали на четвертый этаж. Он все еще был пуст и темен. Вот и поворот направо в коридор. Дверь оказалась заперта.
– Ушла, - сказал Егор.
– Ладно, после первого сгоняем.
Глава 26
Таня и Лейла
В понедельник Таня вскочила раньше обычного. Когда она пронеслась из своей комнатки в ванную, мать, уже что-то кипятившая на плите, проворчала.
– Не спится, могла бы еще полчаса дрыхнуть.
– У Елены Владимировны сегодня день рождения, надо быть пораньше.
– Ишь ты, как вы для нее стараетесь.
Мать не любила школьных учителей, всегда про них говорила что-нибудь плохое: и взятки они берут, и учат плохо, и денег получают непомерно много.
Таня заперлась в ванной и пустила воду. Она с момента возвращения вчера домой из магазина на проспекте все время думала об увиденной сцене. С кем посоветоваться? Что это было? С Лейлой? Они, кажется, поругались, зря она в пятницу накричала на подругу. Кольнуло, когда вспомнила слова Лейлы. А, ведь, она, сказала правду. Он гуляет с Французовой! Белецкая сама навязывалась Виталию, это было понятно, но Неля - это убийственная соперница. Она видела перед собой высокую рыжеволосую красавицу Нелю, с накрашенными дорогой тушью глазами, подведенными, как у этой египетской царицы, в супер-короткой юбке даже в холодное время, с длинными стройными ногами.
Таня даже зажмурилась - так ослепительна была Французова! Вот она стоит в туалете и держит руку с дорогой сигаретой на отлете.
– Татаьяна! Ты что, заснула?!
– раздался крик матери, деду нужно судно менять.
Таня включила воду сильнее. А когда она расскажет Лейле про то, что видела вчера, Лейла скажет, что это неправда, такого не могло быть. А вдруг она, Таня, действительно что-то не поняла. Конечно, снимался фильм! Это она поняла сразу, но куда девалась дверь в школу? Таня снова видела перед собой картинку: там, где их металлическая дверь - просто стена. И вдруг ее осенило! Это же декорация. Обыкновенная декорация. Как она не поняла этого вчера.
Все стало на место.
Ты скоро?!
– снова закричала мать, - мне на работу уходить.
Выйдя из ванной, Таня посмотрела на часы - двадцать пять восьмого. До новой школы идти от силы минут шесть. Таня набрала телефон Лейлы.
– Не стой на дороге, - бросила мать, быстро вышедшая из ванной.
Они встретились без двадцати восемь у входа как ни в чем ни бывало. Ни слова про пятницу. К удивлению подруги, Таня входя в школу зачем-то внимательно осмотрела дверь.
– Ты что, Таня?
– удивилась Лейла останавливаясь и поджидая подругу.
– Ничего, я так.
Дежурил Коля.
– Чего так рано?
– спросил он.
– Дежурные, - ответила Таня.
– Чего-то ты все время дежурная, - сказал Коля.
– Пойдем на третий, мне нужно, - Таня быстро шла по лестнице вверх.
На третьем она не пошла в туалет, а встала у окна, посмотрела вниз - там шел Громов.
– Лейла, я одну вещь видела, только никому, ладно.
– Конечно, я никогда никому ничего не расскажу, если мне лучшая подруга запретила.
Тане стало приятно от выражения "лучшая подруга".
– Лейла, у нас во дворе фильм снимали, я сама видела. Только ты никому не говори, мы договорились.
– Конечно, а где у вас во дворе?
– В нашем школьном.
Лейла наклонилась и посмотрела вниз.
– Точно, вот там.
– А что в этом такого? Сейчас много где фильмы снимают. Армен рассказывал из десятого, у него брат на какой-то студии машину водит.
– Понимаешь, только между нами, это, возможно, не совсем фильм.
– Не совсем фильм?
– не поняла Лейла, - а как это?
– Ну, уж очень на правду похоже, и страшно.
– А про что фильм?
– Про войну.
– Ой, про войну действительно страшно. Дядя Сулейман воевал в Карабахе, он отцу рассказывал такие страшные вещи.
– Это про Отечественную войну.
– Это про ту, которую мы сейчас проходим?
– Точно.
– А как ты узнала?
– Я фильм смотрела, там про солдат было, и они точно в таких же шинелях, как я видела.
– А ты Валерию Александровичу расскажи, - сказала Лейла.
– Валере?
Появился Егор Громов, смешной такой парень из их класса.
– Привет, подружки, - кинул он, проходя в мужской туалет.
– Здравствуй, Громов, - сказала Таня, Лейла промолчала.
– Громов, - Таня, опустила глаза, словно ей было чего-то стыдно, - ты помнишь, что у Елены сегодня День Рождения? Наши сказали - быть пораньше.
– У Прекрасной-то? Помню. А вы сами-то чего?
– Скоро пойдем, мы так.
Громов остановился и посмотрел в окно.
– Так ты говоришь, сказать Валере? Слушай, а точно, как я сама не додумалась?