Тени и зеркала
Шрифт:
— Лучше не обещай, — неожиданно посоветовал агх, встал и с видом освоившегося жильца (который, надо сказать, почему-то совсем не раздражал Альена) открыл ставни. Влажная прохлада ночи проникла в Домик, прогоняя дымные облачка. — Мы всё равно не уйдём отсюда, прежде чем твой друг оклемается. Я всё понимаю, так чего раньше судить да рядить.
Альен не стал спорить ни по поводу мысли в целом, ни по поводу слова «друг»: так его поразило это безмерное спокойствие и то, что для гнома не бросить незнакомое Отражение казалось самим собой разумеющимся решением.
— Да и к тому же, — добавил Бадвагур,
Альену отчего-то вдруг стало стыдно: он с первой секунды решил, что агх сделал это лишь ради того, чтобы забрать его к своему народу, что его слово было пустой формальностью…
— Я сделаю всё, что смогу, — беспомощно повторил он, почти чувствуя неприятный привкус во рту от повторения этой бессмысленной фразы.
— Небо тёмное, — вздохнул Бадвагур, приподнявшись на носки и высунувшись на улицу. Даже Нитлот притих и засопел, словно ему передалась невозмутимость агха. — Звёзд у вас тут совсем не видно, не то что в наших горах…
— Кем он был тебе? — спросил Альен, поддавшись внезапному порыву. — Тот, кто погиб от той твари?
Он был готов к любому отпору — сам бы ни за что не ответил на подобный вопрос. Но Бадвагур ответил:
— Сыном моего вождя. А ещё женихом той, что когда-то была моей наречённой.
Проснулся Альен на рассвете — от того, что кто-то колотил в дверь. Колотил, видимо, довольно давно, поскольку дверь сотрясалась (не будь она защищена заклятиями, хлипкий запор бы не выдержал), а тонкие стены Домика жалобно поскрипывали. Стук долго был частью одного из сумбурных снов Альена, а потом его точно подбросило; он нервно вскочил и, собрав по крупицам силы, попытался почувствовать, кто это может быть. В первую очередь он, конечно, подумал о Кэре и селянах, во вторую — о бедняге Ноде; но пыль плясала в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь щели в ставнях, — значит, время мертвеца прошло. Если хоть какие-то общеизвестные законы ещё действуют…
Альен прокрался к двери, бесцеремонно переступив через ноги Бадвагура, который растянулся на спине, по-детски раскинув лапищи, и безмятежно храпел. Судя по всему, дорога до Оврага Айе и прошлый день так вымотали агха, что его не разбудили бы и миншийские барабаны. Бледный перевязанный Нитлот на кровати периодически вздрагивал — только это и подтверждало, что он ещё жив.
Альен прижался спиной к дверному косяку, задержал дыхание и беззвучно вытащил из голенища нож (спал он не разуваясь). Зеркальце Отражений на поясе осталось спокойным и холодным — значит, магией поблизости не пахнет. Будь что будет, решил Альен и резким рывком распахнул дверь.
На узкой площадке, заменявшей порог, стоял Соуш; он деловито упёр руки в бока, а выпуклые глаза смотрели, как всегда, с тупой серьёзностью. В жёлтой копне волос застряли дубовые листья: на ночь Альен убрал верёвочную лестницу, так что парню пришлось карабкаться в Домик своими усилиями. Впрочем, ему было не привыкать.
— Соуш, — произнёс Альен и, вздохнув, расслабился. Лес зеленел вокруг, обещая ясный и тихий день — хотя что-то хрупкое, предосеннее уже было в этой ясности, и в глубине листьев кое-где проглядывала желтизна. Мерно, как часы, постукивал
Соуш перешагнул порог и, протянув Альену небольшой мешок, что-то встревоженно замычал. Альен нахмурился, тщетно пытаясь уловить смысл в этих гулких звуках. Соуш с досадой принялся жестикулировать, тыча толстым пальцем то в сторону деревни, то Альену в грудь. Это послание понять было нетрудно.
— За мной придут, да? — спросил Альен, и Соуш закивал, не сводя с него напряжённого светлого взгляда. — Когда?
Соуш показал два пальца и провёл рукой дугу над макушкой.
— Через два дня — самое позднее?
Снова кивок. Альен вздохнул и опустился на колченогий стул в тяжком раздумье. Что ж, этого следовало ожидать: селяне не поверили ему, а если поверили — не собирались долго ждать исполнения слова. Заступничество агха их впечатлило, особенно Кэра, на которого Бадвагур, кажется, успел приобрести какое-то влияние; Альен не знал, был причиной страх перед «нелюдью» или банальное золото с парочкой камней стоимостью в Кэров дом, но склонялся ко второму варианту. Однако этого заступничества не могло хватить надолго, и Альен видел единственную возможность: надо уходить.
Он не знал, как вернуть в могилу мертвеца без риска для собственной жизни. Может, он смог бы сделать это при помощи Нитлота, но вот так, а ещё и в нынешнем опустошённом состоянии… Не то чтобы Альен так дорожил собственной жизнью — в традиционном понимании слова «дорожил» всё было скорее наоборот, — но он очень ясно осознавал, что без него никто не залатает ту прореху в ткани мира, что проделало его колдовство. Вряд ли в Обетованном остались другие практикующие некроманты или даже просто достаточно сильные для этого волшебники — а если остались, неизвестно, как с ними связаться.
И, кроме того, без него никто не вернёт жизнь Фиенни, — шепнул дразнящий голос где-то внутри… Но это другая причина, дно озера, неприкосновенное.
В задумчивости Альен развязал тесёмки мешка, принесённого Соушем, и что-то дрогнуло у него внутри: там лежало несколько ячменных лепёшек, кулёчек ценной соли и горсть красных орехов — «крысиных глазок», что росли только в Ти'арге и были очень полезны в дороге: на половине такой горсти можно было продержаться целый день. Отыскать их было непросто даже в густых чащах в окрестностях Академии, а уж в леске на Пустоши — и подавно. Альен посмотрел на Соуша с благодарностью, а тот, к его изумлению, вдруг густо покраснел, уставившись в пол, и принялся скрести затылок.
— Это всё, что ты смог собрать для меня, да?… Спасибо, Соуш. Я этого не забуду, — Альен заметил, что справа уже не доносится храп Бадвагура: тот явно проснулся и выжидал, готовый, в случае чего, прийти ему на помощь. Не знал ведь он, что Соуш не представляет угрозы.
Угрозы… И тут Альена осенило. Может, и неправильно так нагло пользоваться его добротой, но слишком удобен случай…
— Соуш, — сказал он. — Я правда скоро уйду — наверное, насовсем. Не просто, чтобы спастись от твоих сородичей, а чтобы магия больше не выходила из-под контроля. Так надо, чтобы не повторилась история с Нодом. Ты понимаешь?