Тени и зеркала
Шрифт:
И, наверное, неизбежный, как шипы во снах.
— На рассвете.
— Простите меня… — не дождавшись ответа, она с отчаянием добавила: — Я не понимала… Не знала, что творю. Мне очень жаль.
— Что-нибудь ещё? — ровным голосом спросил Альен.
Мора шагнула к нему — с неожиданной твёрдостью, как человек, решившийся на крайность. И в абсолютной тишине упала в его объятия. Альен развёл руки, пытаясь отстраниться. Ему вовсе не хотелось ранить её — просто было уже всё равно.
Но в голову снова ударил терпкий, сладковато-пряный запах её духов. Каштановые волосы
— Уходите, леди Мора, — тихо попросил Альен, поднимая её. — Так будет лучше для всех.
— Из-за Дарета? — задыхаясь, спросила она. — Или из-за договора? Или я противна тебе?
Слышать это было мучительно, и ещё мучительнее — чувствовать её покорность, эту столь знакомую смиренную дрожь… Альен вспомнил Ниамор, вспомнил и других — с тем же холодным, отстранённым спокойствием. «Ты не умеешь любить», — сказала как-то она. Наверное, так и есть.
Но разве это жалкое существо у твоих ног не заслуживает кары за то, что сделало? — нежно шепнул Хаос у него в голове. — И разве это не очередная игра?
Так и есть — игра с его последним ходом. Почему нет? Что ему, собственно, терять? Долг, принципы… О бездна, какая это всё ерунда. Прав отец — не стоило ему обманывать себя красивыми словами.
Им обоим не стоит себя обманывать.
Точно пьяная, Мора приникла поцелуем к повязке на его ладони — той, под которой почти затянулся порез от серебряного ножа.
— Не уезжайте…
За окном падали, кружась в сумеречном свете, снежные хлопья — пока ещё редкие, похожие на комья крупы. Зима пришла в Ти'арг.
Альен щёлкнул пальцами, и в скважине повернулся ключ.
ГЛАВА XXVII
В маленьком лесном озере — округлом, как лист кувшинки, — с небывалой ясностью отражались звёзды. Тааль кружила над гладкой водой, и ей казалось, что она между двух небес — сверху и снизу. Ночь выдалась безветренная, и покой озера ничего не нарушало. Даже лианы, свешиваясь над ним, едва касались водяной плёнки.
Напрягая взгляд, Тааль заметила водомерку, которая двигалась короткими перебежками куда-то по своим водомерочным делам, оставляя позади дорожку ряби. Снизившись, Тааль щёлкнула клювом, и водомерку настиг внезапный конец. Тааль вздохнула с искренним сожалением.
Да простит её мир, всё растущее и бегающее, за эту внеурочную добычу. Конечно, майтэ не едят по ночам — это глупая бессонница в последнее время приучила её к такому…
Рядом послышались тяжёлые, осторожные шаги.
— Не спится, Тааль-Шийи? — спросил Турий-Тунт, выходя из камышовых зарослей на берегу. В звёздном свете его серебристая шкура ещё больше напоминала кору тех деревьев в роще.
— Да, немного, — ответила Тааль, уже привычно спускаясь на плечо к кентавру, и тут же смутилась за нелепый ответ. Она никогда не умела достойно выражать свои мысли — ни в словах,
Вместо ответа он вздохнул, глядя на озеро с той же задумчивостью на грани неизбывной тоски, и ласково взъерошил Тааль перья. Довольно фамильярный жест по меркам майтэ — если учесть, что знакомы они всего день. Но у Тааль это почему-то не вызвало отторжения. Странно.
— Ты охотишься по ночам, как совы. Это необычно для таких маленьких птичек.
— Ох, да, я знаю, — быстро отозвалась Тааль. — Просто…
— Это был не упрёк, — улыбнулся кентавр. — Ты так в себе не уверена, что сразу начинаешь оправдываться… Я лишь хотел сказать, что в тебе много необычного для майтэ, Тааль-Шийи. Дело не только в снах…
— Мы придём к водопадам уже завтра, — сказала Тааль, решив, что это напоминание о водяном духе. Необходимость медлить, чтобы не разминуться с кентаврами, вызывала у неё лёгкую досаду. Гаудрун тоже всю дорогу дулась — будь её воля, уже улетела бы, наверное, на юг, искать оплот тэверли в Пустыне Смерти. — Завтра я поговорю с тем атури, и твои друзья мне поверят…
— Боюсь, что нет, — Турий грустно качнул головой и сделал ещё пару шагов к озеру, почти ступив копытами в воду. — Они ушли.
Тааль слетела с его плеча и вцепилась когтями в соседнюю ветку.
— Ушли?! Но почему? Когда?
— Только что… Дождались, пока уснёт твоя спутница, посовещались со мной и вернулись в Серебряную рощу, — кентавр пожал плечами. — Они свободны в своём выборе, и у меня нет права удерживать их.
— Но… — Тааль не находила слов. Ей только-только стало казаться, что они с Гаудрун нашли наконец силу, на которую можно опереться, — реальную силу, способную противостоять колдовству тэверли и кровавой заразе в мире. Гаудрун вряд ли осознаёт, насколько они сами слабы и как нуждаются в такой силе, в уме кентавров, в их оружии. Им нет смысла враждовать, так зачем же…
— Я тоже считаю, что нам давно пора объединиться, — сказал Турий, будто прочитав её мысли. — Но они не согласны… Все, особенно Метей-Монт. Они останутся здесь и присмотрят за той больной майтэ — Куари, кажется?… Потом будут решать, что делать. Хотят просто сохранить независимость, создать новый садалак…
— Что-что?…
— Новое племя, группу, семью… — Турий нетерпеливо мотнул хвостом, пытаясь подобрать слово на языке майтэ. — Садалак — сообщество, которым мы живём. Садалак — это мы из многих я, — он помолчал, вернувшись к созерцанию озера. — А воля и разум я для кентавров священны. Тэверли — первые, кому удалось это поколебать.
«Почти как наше гнездовье», — подумалось Тааль. Почти — потому что для майтэ я ничто перед мы.
— Значит, они не хотят…
— Не хотят идти за тобой, Тааль-Шийи, — закончил Турий. — А я хочу. Почему-то я тебе верю. Я не верю в случайности. Если мы оба видели эти врата, они существуют, — он вытянул длиннопалую руку, указывая вверх. — Ты разбираешься в звёздах?
Тааль вздохнула. Эти неожиданные вопросы о звёздах посреди важного разговора… Интересно, кентавры все такие? Тогда понятно, почему их так любит отец.